Книга Опасное хобби - Фридрих Незнанский

Он встал, слегка потянулся, как очень усталый человек, взглянул с сочувствием на Кисоту, которая, видно, все никак не могла прийти в себя от этого странно домашнего и дружеского его нечаянного обращения: «Алевтина», и сказал как бы самому себе:

— Я-то вообще приехал не за ключами. Мог бы любого опера прислать. Спросить хотел у вас об одной вещи, да вот не знаю. Можете посчитать, что я вас провоцирую на что-то…

— А вы не провоцируйте, а просто спросите. Захочу — отвечу.

— Мне нужна правда, понимаете? И она где-то совсем рядом. Вы можете помочь. Настаивать не хочу. Просто затрачу больше времени. Меньше для нормальной жизни останется. Вот и все… Послушайте, есть толковое предложение. Я сутки не ел, уже голова плохо работать стала. Вы, как я знаю, вчера главным образом дули шампанское, а оно в больших дозах— опасно. Кусок горячего мяса ни вам, ни мне не повредит. А если его предвосхитить рюмкой коньяку?.. Нет, коньяк я уже нынче пил. В Интерполе, у Вити Мыльникова. Что же делать? А ведь я хотел вам сказать такое, от чего вы просто ахнете…

— А что вас занесло, простите, в Интерпол? — с неизвестно откуда взявшейся иронией спросила Кисота. Это от недоверия, сообразил Турецкий и решил немножко прижать ее.

— Да как вам сказать… По каталогу Константиниди, покойного, как вы знаете, Бай наверняка сказал вам об этом, мы составили опись пропавших картин. Я надеюсь в самое ближайшее время получить сведения об их судьбе: где, кому проданы и кем. Когда, разумеется. Кое-кому это сразу хвост прижмет. Но это не главное. Мы нашли убийцу.

Кисота с такой мольбой посмотрела на него, что Турецкому стало как-то даже неловко. Он отрицательно покачал головой.

— Нет, другой. Вы, вероятно, имели в виду Богданова?

И опять, словно неопытная девица, Кисота вспыхнула. Однако!

— Убил старика, точнее сломал ему шейные позвонки; взорвал мой несчастный «жигуль», в надежде что я с утра сяду за руль; подложил бомбу под дверь моей квартиры; наконец, собрался взорвать не менее мощным зарядом Ларису Георгиевну Богданову, которую мы буквально вырвали из лап смерти — ее продал бандитам-армянам ее муж, а те в количестве пятнадцати человек изнасиловали ее и собирались вывозить уже в багажнике автомобиля, чтобы утопить, поскольку выкуп не поступил, — так вот, все эти преступления совершил один человек, с товарищами, разумеется. Угадайте! Вы его знаете.

— Вы лжете! — ледяным голосом сказала Кисота.

— Вы близки к истине, но думаете не о том человеке. Убийцу зовут не Виталий, а Андрюша. Андрей Беленький, шофер и телохранитель вашего друга. Рецидивист. Дважды судимый убийца. Ну?

Кисота громко сглотнула воздух и обмякла на стуле.

— Бай звонил вам в пятницу, когда Вадим уехал от него в ваше министерство? — резко спросил Турецкий.

Кисота кивнула.

— Чего он от вас добивался?

— Чтобы я задержала Вадима в Москве… дня на два…

— Вот это мне и надо было знать, спасибо. Бай рассчитывал свалить убийство на Вадима. Тот был у старика и наследил там. А убийца даже часы остановил в кабинете у покойника, чтобы зафиксировать время убийства. Именно тогда тютелька в тютельку, когда там находился Богданов. Вот так, дорогая. Такие пироги. Ну что? Не пойдем есть горячее мясо? Жаль, мы могли бы составить друг другу приятную компанию.

Турецкий положил ей ладонь на плечо, легонько сжал его и пошел к двери. Взявшись уже за ручку, обернулся:

— Я полагаю, что то, о чем я вам сейчас рассказал, вам лучше не знать. И никому об этом пока не говорить. Так для вас безопаснее, Алевтина Филимоновна. Мой совет, возьмите отпуск да поезжайте куда-нибудь отдохнуть. На месячишко. Пока мы не расследуем это дело до самого донышка. Ну, прощайте.

Турецкий ушел, а Кисота все сидела на стуле, словно ватная кукла, и ни о чем не могла думать. Потом поднялась, посмотрела на дверь и обругала себя. Надо было плюнуть на все, и догнать этого мужика, и заставить его пойти с ней в шашлычную, чтобы съесть по куску горячего мяса. Поздно, он ушел.

Тогда она налила себе еще немного коньяку, выпила, закурила сигарету и, почувствовав наконец непонятную прозрачную пустоту во всем теле и вокруг себя, подумала, что могла бы отдать всю свою дурацкую жизнь, чтоб только ласкали ее вот такие, по-мужски пахнущие руки. «Эх, Алька, не туда твоя жизнь заворачивает. И принцы по той дороге не ходят…»

49

Итак, из трех своих вопросов Турецкий имел ответы на, два: кому открыл дверь Константиниди и почему так фальшиво страдал Бай по поводу утраченного миллиона. На третий — что было в чемодане Богданова и почему Кисота сама помчалась провожать его в порт, ответ, в общем, тоже имелся, но не исчерпывающий. Ишь как она насторожилась, когда речь зашла о миллионе! Конечно, Вадим что-то увозил с собой — возможно, выручку за Дега, может быть, и те семь полотен Кандинского, Малевича, Шагала. Если следы на кухне окажутся принадлежащими ему. Но на это даст ответ экспертиза. И уже сегодня.

Значит, если не появится никаких новых обстоятельств, дело об умышленном убийстве Константиниди из корыстных побуждений можно будет формально закончить в связи со смертью убийцы, но, увы, не все обстоятельства ясны. Значит, заканчивать расследование еще рановато.

Что касается кражи картин, по этому факту еще много неясного. Неизвестно, когда и где выплывут на свет украденные картины. Расследование может продлиться не один месяц.

Еще один эпизод этого дела по статьям 117-й и 126-й: незаконное лишение свободы и изнасилование Ларисы Богдановой. Будут, естественно, проблемы в судебном процессе, когда вся эта сволота хором начнет отказываться от своих прежних показаний, выгораживая Ованесова. Турецкий представлял себе, сколько еще придется испытать бедной Ларисе Георгиевне. Особенно если адвокат у Ованесова будет лишен хотя бы начатков человеческой порядочности и нацелен исключительно на большой долларовый гонорар.

Обнаруженное оружие. Точно та же ситуация. Наверняка найдется «спаситель», который за большую мзду станет утверждать в суде, что уважаемый дядя Гурам к этим ящикам не имеет решительно никакого отношения, а все это дело рук, ну, скажем, покойного Гоги. Или одного из «мальчиков». Похищение жены Богданова свалят на братьев Гарибянов, и Ашоту дадут под верхнюю планку. Чтоб дядю в следующий раз не подводил. Или вообще уберут еще до начала судебного процесса.

Фрязинские убийства. Доказательства свидетельствуют: это дело рук Погосова. А где он? Может быть, где-нибудь в Карабахе. Или в Ереване.

Ну что ж? Финита ля комедия?

Нет, еще остаются Бай и «картинки» из коллекции Константиниди. Остается папка из Эрмитажа. Иными словами, остается пока непознанная биография старого коллекционера, избравшего себе после войны такое хобби. Очень опасное хобби. Потому что, замешанное на крови, оно кровью и исходит в конце концов. Как это ни страшно и ни противно.

Вот с такими мыслями и явился Турецкий в МУР, прямо в кабинет Александры Ивановны Романовой. Но ее на месте не было. Так ведь обеденное же время! Саша совсем забыл, что каждый нормальный человек должен питаться. Раньше ходили напротив, в ресторан сада «Эрмитаж», но теперь коммерческие порядки довели общепит до того, что нормальному человеку обедать там было не по карману. Начали ходить в кафе на Петровку, тоже коммерческое, но все же щадящее. Новый директор кафе, а проще — хозяин, Сайд Ахмеджанов, не то татарин, не то азербайджанец, поступил разумно. В обеденное время он предоставил свое заведение в распоряжение МУРа и не прогадал. Обеды здесь были довольно вкусными и не грабительскими для милицейского кармана, но и сам Сайд имел для себя надежную крышу: он не боялся наездов рэкетиров. А как и чем он кормил москвичей и гостей столицы в остальное время, никого не касалось.