Книга Темный рай - Тэми Хоуг

Протянув руку, Мэри погладила безвольно лежавшие на коленях пальцы Джея Ди. Сильная рука. Рабочая и огрубелая, Рафферти медленно повернул руку ладонью вверх, просунул пальцы между пальцев Мэрии стиснул их. В очень многих отношениях это был самый интимный акт, который они когда-либо совершали.

Эмоции захлестнули душу Мэри и слезами выступили на глазах. Я люблю тебя, — вертелись на языке горько-сладкие слова. Мэри не могла произнести их. Больше они не нужны Джею Ди — ему нужно ее сочувствие. До чего же это скверно: прожив так долго в дремотном состоянии, она, наконец, почувствовала вкус жизни, наполнилась ею до краев, испытала всю гамму чувств. Она нуждалась в том, чтобы поделиться с кем-нибудь счастьем своего существования. Мэри был нужен человек, тоскующий по ее любви.

Джей Ди смотрел на бледную руку, переплетшуюся с его рукой, и чувствовал свою абсолютную никчемность. Он поставил себе целью использовать Мэри. Множество раз он оскорблял и обижал ее. Он похвалялся своим кодексом чести, а Мэри Ли жила по этим законам. Она рисковала собственной жизнью ради правды, ради своей подруги. Она стояла за него, за себя и за справедливость. Теперь, лежа на больничной койке, едва избегнув врат смерти, Мэри все же протягивала Джею Ди руку, чтобы успокоить и утешить его.

Рафферти еще никогда в жизни так себя не стыдился. Как долго он говорил себе, что не желает женской любви, что это — бремя и проклятие, вещь пагубная, делающая мужчину слабым и ничтожным. В то время как истина заключалась в том, что он просто не заслуживает такой любви. Джей Ди так долго укреплял себя в собственном заблуждении, что теперь был просто неспособен признать его, согласиться на то, что предложила ему Мэри. И вот он упустил момент и возможность и говорит себе, что так будет лучше для них обоих.

— Что ж, — после долгого молчания пробормотал Рафферти, — тут есть кое-какие работы по хозяйству…

Он взглянул на Мэри Ли, и сердце сжалось у него в груди. Мэри крепко спала. Лицо ее было обращено к Джею Ди, на щеках блестели слезы.

Рафферти осторожно освободил руку, накрыл Мэри одеялом и, наклонившись, тихо и нежно поцеловал ее пальцы. После чего ушел из ее жизни.

Глава 33

— Дорогая, ты уверена, что достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы сделать это? — в девятый раз спросил Дрю. Он бережно уложил футляр с гитарой на заднее сиденье экскурсионного автобуса, принадлежащего «Загадочному лосю», и обернулся к Мэри, посмотрев на нее одним из своих «братски озабоченных» взглядов.

Несмотря на продолжавшуюся в их отношениях напряженность, Кевин подключился к стараниям Дрю:

— В самом деле, Мэри, ты можешь оставаться у нас, сколько тебе нужно. Мы просто из себя выходим, как подумаем, что ты будешь там, на ранчо, все время совершенно одна!

Мэри захлопнула дверь автобуса и кисло улыбнулась им:

— В таком случае, ребята, вам следует почаще приезжать и навещать меня. Всего каких-то девять миль. К тому же я буду не одна. Со мной едет Спайк.

Услышав свою кличку, черно-белый терьер, которого Мэри взяла из ветеринарной клиники «Эдемская долина», выскочил из тени автобуса и издал столь протяжный и душераздирающий вой, что Дрю и Кевин невольно поежились. Мэри улыбнулась псу и, наклонившись, здоровой рукой почесала собаку за ухом. Левая рука все еще пребывала в нерабочем состоянии.

Две недели прошло с того ужасного дня в горах. Все это время Мэри посещали, баловали и донимали новые друзья и доктор Лэример. Она беседовала с окружным прокурором, федеральным обвинителем и шерифом Куином, принесшим ей в качестве извинения целое блюдо приготовленных женой шоколадных пирожных с орехами. Мэри дала интервью по меньшей мере дюжине газетных и радиорепортеров.

Немало времени она провела с Уиллом и Самантой, изо всех сил старающихся заново начать супружескую жизнь. Саманте предстояло излечить множество недугов — как моральных, так и физических, а Уилл отчаянно пытался разбить крепкий орешек проблемы алкоголизма, но самым главным было то, что в основе их борьбы теперь лежала настоящая любовь — искренняя, добрая и нежная. Мэри не собиралась вмешиваться в их дела. По ее глубокому убеждению, настоящая любовь всегда сама получает необходимую поддержку. Во имя любви от многого можно отказаться, и ни одна жертва не приносится во имя любви напрасно. И очень многие люди так и не получают шанс найти тот или иной путь к любви.

Мэри не виделась с Джеем Ди с того дня, когда он молча держал ее за руку в больничной палате.

Джей Ди не появлялся и не звонил. Она тоже не искала встречи с ним. Ей так хотелось увидеть Джея Ди, прикоснуться к нему, оказаться в его объятиях. Но в то же время терзали сомнения, а не лучше ли им держаться друг от друга подальше. Она должна была начать новую жизнь. Жизненный путь Джея Ди, сделав поворот, тоже изменился, и Рафферти оказался на нетвердой почве.

Мэри приехала сюда отдохнуть. Прояснить мысли. Почувствовать собственную душу. Она стремилась именно к этому. Постоянно. И не было пути назад — в Калифорнию. И она не будет больше жить в «Загадочном лосе». Она чувствовала, что Мэрили Дженнингс, покинувшая Сакраменто, ушла в небытие. Фальшивая ракушка женщины сброшена, и настоящая Мэрили только-только появилась на свет Божий. До чего же восхитительное чувство! Немного страшно, немного больно, но так истинно.

Кевин поцеловал Мэри в щеку и пожал ей правую руку:

— Обещай, что приедешь на ужин в среду.

— Почту за честь.

Мэри забралась на пассажирское сиденье рядом с водителем, а Спайк моментально вскочил ей на колени и, положив лапы на переднюю панель, приготовился к захватывающему путешествию.

— Ты уверена, что в состоянии… — усаживаясь в водительское кресло, снова завел свою шарманку Дрю.

— Да, Дрю, — перебила его Мэри терпеливо-покровительственным тоном, словно отвечала двухлетнему ребенку. — Я прекрасно могу справляться и одной рукой. Жонглировать мне, разумеется, пока не под силу, но повседневные дела — это несложно.

Дрю помрачнел и обреченно хмыкнул, дав понять, что умывает руки.

Они неторопливо проехали по городу. На Новый Эдем нахлынула обычная волна летних туристов, снедаемых любопытством после того, как на первых полосах газет и в теленовостях появились сообщения о происшедших в городе событиях. Тротуары кишели толпой, стоянки были забиты автомобилями. Собаки с ранчо сидели у пикапов своих хозяев, охраняя вверенную им территорию и предоставляя пришельцам возможность двигаться только по тротуарам.

Бизнес процветал. И все же Мэри не могла не задуматься над тем, как все это воспринимает Джей Ди. Она почти физически усльпиала его недовольное ворчание, когда они с Дрю проезжали мимо «Питайся и читай», где копошились стаи туристов, лизавших леденцы на палочках и нагруженных странным ассортиментом сувениров: пакеты с семенами, бутылки с мазью для растирания лошадей, пачки романов-вестернов и поваренных книг, распространяемых дамами из лютеранской церкви. Чужаки. Чужаки становились кровью, питающей организм городка, не спрашивая на то разрешения у Джея Ди Рафферти. Город изменится или же город умрет, но Рафферти останется в своих горах, пока Господь Бог или банкиры не сбросят его оттуда.