Книга Призрачные дороги - Галина Ли

— Спасибо, Игнас.

— Обращайся… ммм… всегда готов, — и стоном сквозь зубы: — Какая ты все-таки скотина, Лирой!

Когда я вернулся в комнату, Агаи закатил настоящую истерику, он буквально исплевался ругательствами. Правитель нежити к моей выходке отнесся спокойно: ничего не сказал, лишь некоторое время, не отрываясь, смотрел мне в глаза, затем сухо кивнул и вышел. Наверняка нашел в своей многомудрой голове объяснение происшествию. А может… в моем взгляде нашел.

* * *

Я стоял на стене и вглядывался в холм, расцветший огнями костров. Сирин разбили лагерь именно там, где мы закопали умертвия. Пророчица оказалась не настолько всевидящей, как представлялось, раз не учуяла угрозу под ногами. Но захороненных упырей мне было мало. Я собирался преподнести еще один неприятный "сюрприз": на парапете лежали семь трупов сирин. Ночной ветер ерошил их темные перья.

Я покосился на приоткрытые кривые клювы. Небогатая нам досталась добыча, ну да завтра будет совсем другой "урожай", дай Ирия справиться.

Как только стемнело, горожане, неспособные держать оружие, укрылись в подземелье замка. Остальные защитники разошлись по своим местам. Морру я лично отвел в лазарет: Андру поручил ее заботам трех этернус, среди которых была единственная вампирша. Они были недовольны приказом, но возразить не посмели. Правитель нежити выбора подданным не оставлял.

Осталась последняя ночь перед схваткой. Завтра с рассветом — можно было не сомневаться, что проклятые ублюдки выберут именно это время — небо потемнеет от крыльев.

Я не смог удержаться от вздоха: все-таки сирин — очень неудобный противник. Привычными приемами с ними не справишься: и защитников пришлось рассредоточить по всему городу, и неизвестно толком, чего ждать. Уверен, в первое нападение нас всего лишь прощупали слегка, оставив главные козыри для решающей схватки. На восходе сирин атакуют и с земли, и с воздуха. Хорошо, что эти мрази под землей не ползают, а то бы совсем не было жизни.

Я усмехнулся и подошел к телу. Огромная птица с переломанными крыльями застыла в трупном окоченении. Странный народ эти сирин. Казалось бы, вот оно… счастье: живи как хочешь, лети куда пожелаешь, беги, если надо, от себя и судьбы… Ан нет… На всех невидимое ярмо, цепи толщиной в руку, слово они не птицы, а дворовые шавки… Получается, крылья — лишь видимость свободы. Они ничто, если в душе ты раб!

Я нагнулся и схватил за шею мертвого, превращая обычный труп в кровожадную нежить:

— Вставай!

Со "свежими" покойниками еще дела иметь не приходилось, до этого мне доставался только прах. Оно и к лучшему: зрелище оказалось не из приятных: тело усохло, вытекли глаза, а перья так поменялись, что стали один в один по цвету с легатумом, замерцали серебристым отливом в свете двух лун.

— Вот вам и железные птицы, — пробормотал Агаи.

Он по-прежнему искал совпадения с пророчеством. Да я и сам их теперь искал. Зато Андру тут же нагнулся и с интересом дотронулся до конвульсирующего тела.

— Это не металл, — вампир даже не счел нужным скрыть разочарование. Тем временем умертвие резко дернулось, и он отскочил, пробормотав: — Однако!

Голенище его сапога было разрезано, словно бритвой. Действительно — "однако". Умертвие еще раз взмахнуло крыльями и повернуло ко мне слепую голову.

— Жди, — коротко приказал я и посмотрел на этернус: — Близко не подходите, времени отращивать руки и ноги у вас нет.

Вампиры послушно отошли, и только настырный правитель нежити, любопытство которого не уступало его хитрости, недолго думая, встал за моей спиной.

— Думаю, у них не поднимется рука на хозяина. И, Дюс, вы ведь позволите осмотреть эти создания, прежде чем пустите их в дело?

Великий Ирия… насколько же предсказуема эта просьба.

— Конечно, ваша светлость. Кто я такой, чтобы лишать вас последнего удовольствия.

Вампир в ответ лишь легкомысленно хмыкнул, но тут же тихо сказал:

— Я рад, что вы пришли в себя.

Вместо ответа я прикоснулся к следующему трупу, вливая вместе с силой часть своих гнева, боли, выкорчевывая человеческое из души, отрекаясь от себя самого… От того, кто не защитил нежную, любящую и слабую девушку. От того, кто не сдержал обещания и был виновен в ее смерти не меньше сирин.

— Пора, — тронул меня за рукав Андру, стоило последнему умертвию хищно открыть клюв в ожидании приказа.

— Пора, — кивнул я в ответ и скомандовал: — Ваша цель — пророчица. Нападете во время переполоха. Все ее окружение — тоже ваша добыча.

Холодный ветер на мгновенье стегнул по лицу, помогая огромным птицам подняться в воздух. Я некоторое время смотрел им вслед, а потом круто развернулся:

— Пойдемте, князь.

Оставаться на этой стене не имело смысла: удача или неудача умертвий от нас не зависела. Мое место было на стенах внутреннего замка. Именно на него придется основная атака. Замок был самой высокой точкой Азалы. Если его захватят, город падет.

Но не успели мы сделать и пары шагов, как со стороны лагеря сирин раздались громкие крики — умертвия вырвались из своих "нор".

Я не стал оглядываться. Луны хоть и заливали Пустошь щедрым светом, но лагерь находился слишком далеко. Добравшись до места, я опустился на камни и закрыл глаза — завтра, пусть наступит скорее это треклятое завтра, когда я сдохну сам, но выверну наизнанку драгоценные кишки всевидящей твари.

6 глава

Плотный войлок узорчатой кошмы хорошо защищал от стылой земли, но у провидицы все равно сводило ноги от холода. Это не помешало ей вознести молитву богам, поблагодарить за защиту, попросить милости. Не для себя, как всегда — для детей Сирин.

Мучения Айелет не были напрасны. Чем ближе она становилась к логову демона, тем больше видела и понимала, легче и с меньшими потерями исправляла ошибки, допущенные из-за провалов в видениях, собственных немощи и "слепоты". Давно уже отправились по следам заговорщика самые сильные и надежные маги: не пройдет и луны, как Айелет получит его голову. Теперь можно было не торопясь, спокойно дожидаться в Сырте последнего месяца зимы, но жрица предпочла неуют степного становища теплу подземных нор. Во владениях царя Афиза лучше открывалось будущее, хотя это было не главным. Просто женщина поняла, что неспособна дышать одним воздухом с людьми, ходить с ними по одним и тем же улицам, жить в доме боулу. А кочевники так давно смешали свою кровь с кровью ее народа, что стали почти как сирин, единственное — младшим "братьям" приходилось доказывать верность старшему народу и право на крылья. Все курута носили пожизненную магическую печать, которую им ставили во время инициации. Только шаманы после ритуала в Небесном храме Гилы могли перекидываться во вторую ипостась. А платой за это становилась клятва на верность пророчице. Афиз тоже получит крылья после падения замка нежити. Они станут подарком богов, благодарностью за преданность и участие в войне с демонами. Возможно, так придется отметить все племя курута.