Книга Анархия. Неумолимое возвышение Ост-Индской компании - William Dalrymple

это произошло, к его собственному унижению, в Америке. К этому времени каждый третий британский мужчина в Индии сожительствовал с индийскими женщинами, и считалось, что в трех городах президентства насчитывалось более 11 000 англо-индийцев. Теперь Корнуоллис ввел целый ряд бессовестно расистских законов, направленных на то, чтобы лишить детей британцев, у которых были индийские жены, или биби, возможности работать в Компании.

В 1786 году уже был принят указ, запрещающий англо-индийским сиротам британских солдат претендовать на службу в армии Компании. В 1791 году дверь была захлопнута, когда был издан приказ, согласно которому никто из тех, у кого родители индийцы, не мог быть принят на работу в гражданские, военные или морские подразделения Компании. Годом позже эта норма была распространена на "офицеров кораблей Компании". В 1795 году было издано еще одно постановление, в котором снова четко оговаривалось, что никто, не происходящий от европейских родителей с обеих сторон, не может служить в войсках Компании, за исключением "волынщиков, барабанщиков, оркестрантов и фарцовщиков". При этом, как и их британским отцам, англо-индийцам также было запрещено владеть землей. Таким образом, лишенные всех наиболее очевидных источников прибыльной работы, англо-индийцы быстро оказались в начале долгого спуска по социальной шкале. Так продолжалось до тех пор, пока спустя столетие англо-индийцы не превратились в сообщество мелких клерков, почтальонов и машинистов поездов.

Именно при Корнуоллисе многие индийцы - последние оставшиеся в живых представители старой муршидабадской административной службы Моголов - были смещены с высоких постов в правительстве на совершенно надуманном основании, что столетия тирании породили в них "коррупцию". Все чаще ко всем неевропейцам стали относиться с презрением исключительно белые чиновники в штаб-квартире Компании в Форт-Уильяме . Примерно в это время военный секретарь Уоррена Гастингса майор Уильям Палмер, женатый на могольской принцессе, писал, выражая свое недовольство новым этикетом в отношении индийских сановников, введенным в Калькутте Корнуоллисом: "Их принимают, - писал он, - в самом холодном и отвратительном стиле, и я могу заверить вас, что они это замечают и чувствуют, и, без сомнения, будут возмущаться, когда смогут".

Затем Корнуоллис провел ряд земельных и налоговых реформ, гарантирующих стабильный приток доходов, особенно во время войны, а также укрепляющих контроль Компании над завоеванными землями. Постоянное поселение , введенное в 1793 году, давало абсолютные права на землю землевладельцам-заминдарам при условии уплаты ими земельного налога, который чиновники Компании теперь устанавливали бессрочно. До тех пор пока заминдары исправно платили налог, они имели право на землю, с которой получали доход. Если они не платили, земля продавалась другому.

Эти реформы быстро привели к революции в землевладении в Компанейской Бенгалии: многие крупные старые поместья были разделены, а бывшие слуги стали стекаться в торговые залы, чтобы купить владения своих бывших хозяев. В последующие десятилетия драконовские налоги привели к тому, что почти 50 % поместий перешли в другие руки. Многие старые семьи Моголов разорились и были вынуждены продать землю, возникло крайне неравное аграрное общество, а жизнь крестьян стала тяжелее, чем когда-либо. Но с точки зрения Компании реформы Корнуоллиса были огромным успехом. Поступления от земельных доходов были стабилизированы и значительно увеличены; налоги теперь поступали своевременно и в полном объеме. Более того, те, кто покупал землю у старых заминдаров, во многом становились частью нового порядка Компании. Таким образом, появился новый класс в основном индуистских пробританских бенгальских банкиров и торговцев, которые превратились в состоятельных землевладельцев, которым Компания могла передать ответственность на местах.

Поэтому даже когда старая аристократия Моголов теряла высокие посты, на смену ей на вершине социальной лестницы в Бенгалии, управляемой компанией, пришло новое индусское служилое дворянство. Эта группа формирующихся бенгальских бхадралок (высших слоев среднего класса), представленная такими семьями, как Тагоры , Дебы и Муллики, укрепила свою власть над государственными должностями среднего уровня в Калькутте, а также контроль над аграрным крестьянским производством и торговлей на базарах. Они участвовали в торговле новыми для Калькутты товарными культурами - Дварканат Тагор, например, сделал в это время состояние на индиго - и при этом продолжали ссужать деньги Компании, часто под 10-12 процентов. Именно займы этого класса помогали финансировать колониальные армии, покупать мушкеты, пушки, лошадей, слонов, быков и платить жалованье военным, что позволяло армиям Компании вести и выигрывать войны против других индийских государств. Постоянно растущая индийская империя Компании не могла быть достигнута без политической и экономической поддержки региональных властных групп и местных общин. Сооружение Ост-Индской компании держалось на хрупком балансе, который ей удавалось поддерживать с купцами и наемниками, союзными навабами и раджами, и, прежде всего, с прирученными банкирами.

В конечном итоге именно доступ к неограниченным запасам кредитов , частично благодаря стабильному притоку земельных доходов, а частично благодаря сотрудничеству с индийскими ростовщиками и финансистами, в этот период обеспечил Компании преимущество над их индийскими соперниками. Теперь разница заключалась не в превосходстве европейских военных технологий и не в административных полномочиях. Именно способность мобилизовать и перевести огромные финансовые ресурсы позволила Компании вывести на поле боя самую большую и хорошо обученную армию в восточном мире. Крупнейшие фирмы того времени - дома Лала Кашмири Мала, Рамчанда-Гопалчанда Шаху и Гопалдаса-Манохардаса, - многие из которых базировались в Патне и Бенаресе, занимались крупнейшими военными переводами, принимая на себя оформление векселей в Бомбее, Сурате или Майсуре, а также предоставляя крупные денежные займы, - все это позволяло регулярно оплачивать, содержать, вооружать и снабжать войска Компании. Компания, в свою очередь, должным образом вознаградила эти неоценимые услуги в 1782 году, объявив, что дом Гопалдаса отныне будет правительственным банкиром вместо Джагат Сетхов. Поддержка со стороны Компании позволила дому проникнуть в Западную Индию, где он до этого отсутствовал.

По словам Раджата Канта Рэя, "в отношении местных систем коммерческого кредитования Компания находилась в более выгодном положении, чем индийские державы, благодаря своей репутации международной капиталистической корпорации с развитым чувством важности выплаты своих долгов. Кроме того, было известно, что она располагает самыми большими в стране излишками доходов , которые можно предложить в качестве залога для крупных контрактных кредитов, полученных от сахукаров [ростовщиков]". Компания воспринималась как естественный союзник индийских торговцев и финансистов ; британцы, писал Хари Чаран Дас, "не препятствовали богатству богачей, банкиров и купцов и других людей, живущих в их городах, а наоборот, были добры к тем, кто богат".

Как выяснили Джагат Сеты сорока годами ранее, Ост-Индская компания говорила на языке, понятном индийским финансистам, и предлагала более высокую степень безопасности для индийского капитала, чем ее конкуренты. В конце концов, все свелось к деньгам. К