Книга Дар царицы Савской. Абиссинское заклинание - Наталья Николаевна Александрова

Вася показал мне то, что держал под мышкой.

Это оказалась не книга и не тетрадь, а доска. Небольшая, довольно толстая, очень темная, и сразу видно, что очень-очень старая.

— Гляди, какая вещь! Дерево хорошее, может, Борька возьмет? Он вечно доски старые собирает…

И правда, доска была хоть и старая, но гладкая на ощупь и совсем не проеденная жучками.

Я взяла ее в руки — удивительно тяжелая. Повернула к свету и с трудом различила полустертые буквы. И разобрала только слово в середине:

T E N E T

Так. Это становится интересным.

— Так я пойду? — Дядя Вася потянул доску из моих рук.

— Я с тобой, может, хоть позвоню от него.

Однако, пока мы поднимались на шестой этаж, я передумала звонить. Ну, вызову я такси, приеду к дому Николая, а дальше что? Ключей от квартиры у меня нету, они у Ромы, телефон тоже. А если Николая нет дома и мне никто не откроет? Там соседи меня не знают, быстро из подъезда на мороз вытурят.

Нет, мне обязательно нужно попасть к Роме. И ничего такого, просто пройти по карнизу с террасы художника до окна Роминой квартиры. Совсем не сложно. Один раз уже так сделала, тогда еще чемодан мешал, а теперь налегке.

Борис открыл нам дверь и нахмурился:

— Дядя Вася, сейчас не до тебя! Потом, потом все посмотрю, у меня покупатели, — и исчез в глубине квартиры.

Дядя Вася приуныл и ушел, оставив доску в прихожей и посулив, что зайдет попозже, я заперла за ним дверь и засунула доску за ремень джинсов, потому что не могла ее так просто бросить. Что-то говорило мне, что это очень важно.

Пообещав себе рассчитаться с дядей Васей потом, я отправилась в комнату, где была мастерская. Там было тихо, пахло свежими красками и на низком диване свернулась калачиком давешняя натурщица, деликатно прикрытая мужским махровым халатом. Она что, вообще отсюда никогда не выходит?

Услышав звук открываемой двери, натурщица подняла заспанное круглое лицо.

— Извини… — пробормотала я, — мне бы пройти…

— Опять, что ли?

— Опять, — вздохнула я, — очень нужно.

И вышла на импровизированную террасу. Снег Борис убрал совсем недавно, но узкий карниз, по которому мне предстояло пройти, обледенел.

Глядя на него, я невольно поежилась.

— Погоди, я тебя веревкой привяжу! Все какая-то страховка! — спохватилась натурщица.

Она достала откуда-то прочный шнур и обвязала меня за пояс, а второй конец привязала к заборчику.

— Ну, с богом! — сказала я сама себе и ступила на карниз.

Однако в первый раз было не так страшно. Я торопилась и не смотрела вниз, а сейчас взгляд невольно обращался туда, во двор. Вон дядя Вася идет к воротам, неловко загребая ногами, видно, хочет у Зинаиды из углового магазина в долг попросить. Не выйдет у него ничего, не даст Зинка бутылку.

За такими мыслями я аккуратно переставляла ноги «гусиным шагом». Вот уже полпути пройдено.

Я оглянулась на натурщицу, которая умело стравливала веревку, она кивнула мне ободряюще. Ноги дрожали от холода и напряжения.

«Не останавливаться!» — приказала я себе.

И вот наконец окно.

Когда я уходила этим же путем в прошлый раз, то прикрыла его снаружи неплотно и была уверена, что так оно и осталось. У Ромы, как я уже говорила, с окнами и форточками сложные отношения, он к ним вообще не подходит.

Я приоткрыла окно, перелезла через подоконник, отвязалась и махнула рукой натурщице — все, мол, в порядке, спасибо тебе. В ответ она одними губами пожелала мне удачи и ушла к себе.

А я как раз успела повернуться и увидеть, что Рома стоит в дверном проеме и пялится на меня в полном недоумении.

— Ты это как?..

Вот сама не понимаю, какая сила взвила меня в воздух, пронесла через всю комнату и заставила звездануть Рому ногой в живот. Никогда в жизни я не занималась никакими боевыми искусствами, даже на курсы самообороны не ходила. Но удар получился отличный, правда, Рома — мишень хорошая, большая, не промахнешься.

Так или иначе, он взвизгнул и скорчился, видно, удар попал на старые синяки.

— Ну, что же ты не вызываешь полицию? — Я схватила его за волосы.

— Пусти… — прохныкал Рома. — Пусти, больно…

Нет, ну что за жалкий тип! Два года, почти два года я на него потратила… Ужас какой!

Я пинками прогнала Рому в его комнату, откуда пахло уже как из медвежьей берлоги, и велела сидеть там тихо-тихо. Сама же быстро (в который раз!) собрала вещи и отправилась на кухню за кусочком кожи, что спрятала в вентиляцию.

Вот он, тут, никуда не делся, лежит в целости и сохранности. Мимоходом я оглядела кухню, которую Рома успел уже порядочно изгваздать. В раковине гора грязной посуды, пол в подозрительных пятнах, ну, меня это уже не волнует.

Заляпанный холодильник был тем не менее набит продуктами, Рома себя не обидит, мне столько и за год не съесть. В боковой полке я обнаружила пять бутылок пива и литровую водки, загрузила все это в сумку, еще пошарила в буфете и нашла там початую бутылку коньяка и пакет дорогущего кофе. Надо же, раньше Рома крепкие напитки не пил. Мне они тоже без надобности, но нужно подумать о дяде Васе. А вот кофе возьму себе, имею полное право.

Напоследок я пнула ногой дверь Роминой комнаты и ушла.

Стоя во дворе в ожидании такси, я увидела грустного дядю Васю, который плелся из магазина несолоно хлебавши.

Я молча протянула ему сумку с Ромиными бутылками.

Увидев такое богатство, он всплеснул руками, потом поднял глаза к небу, потом, очевидно, сообразив, что небеса тут ни при чем, попытался заключить меня в объятия, но помешало подъехавшее такси.

На том я простилась с этим домом и его обитателями, в очередной раз подумав, что это навсегда.

На съемной квартире было тихо, и я вздохнула с огромным облегчением, потому что здорово устала уже от беготни.

Я протерла дяди-Васину доску влажной антисептической салфеткой — мало ли где она побывала и кто ее трогал, положила ее на стол, включила яркий верхний свет.

То ли от влаги, то ли от яркого света цвет дерева изменился, он стал глубже и выразительнее, на черном и темно-коричневом фоне проявились ореховые и красноватые прожилки. И теперь я смогла прочесть все пять слов, которые были на нем вырезаны.

И что вы думаете? На доске в столбик, одно под другим, были вырезаны те самые пять слов, которые то и дело попадались