Книга Борьба великих государств Средиземноморья за мировое господство - Эрнл Брэдфорд

принца того времени) преданный навигационной науке и исследованиям, оказал огромное влияние на средиземноморскую историю. Открытия его морских капитанов открыли прямую торговлю с Востоком, в результате чего древнее море стало намного менее важным для жителей Северной Европы. Впоследствии торговые суда его нередко проходили мимо, следуя на юг по морским путям Атлантики в Новый Свет, Индию и на Дальний Восток. Однако все это было в далеком будущем, а пока Генрих, принц Португалии, и его отец готовили кампании по захвату Сеуты, что в Северной Африке.

Захват португальским флотом и армией Сеуты в 1415 году был необычным событием в средиземноморской истории. Впервые Португалия – отдельно от Испании – вторглась на территории, которыми веками правили мусульмане. В Сеуте располагалась гора, в древности именовавшаяся Абила – второй из Геркулесовых столбов (первый – гора Гибралтар). Хотя Гибралтар был в руках мавров, Сеута была важнее, поскольку именно с этого африканского мыса арабы отправлялись в набеги на испанский полуостров. То, что их власть уменьшалась, было ясно из того факта, что сравнительно небольшая европейская держава смогла высадить армию на арабской территории и захватить один из главных городов. Из Сеуты арабские галеры долгое время нападали на торговые суда, проходившие через пролив, и оттуда отряды арабских рейдеров отправлялись в Испанию, на Балеарские острова, Сардинию и далекую Сицилию. Финикийцы более двух тысяч лет назад создали в Сеуте торговое поселение. Они считали гору в Северной Африке и видневшуюся вдали скалу Гибралтар двумя столбами мира. Сеута и Гибралтар напоминали им о столбах в тирском храме Мелькарта. Эти два мыса на протяжении большей части древней истории означали границы мореплавания. Еврипид писал, что за столбами начинается неизведанное море, где правитель океана не разрешает плавать.

После взятия Сеуты португальцы закрепились на североафриканском побережье Средиземного моря, в самом западном его конце. Можно было ожидать, что они пожелают создать собственную империю в Северной Африке (вполне возможно, они были бы рады это сделать, если бы у них было достаточно людей, чтобы разгромить окружающих их врагов). Их последующие действия благодаря гению одного человека вывели их из Средиземноморского бассейна и открыли мировые океанские морские пути. Когда на северо-востоке моря рухнула цивилизация и дверь на Восток закрылась для Европы, на западном краю моря открылась другая дверь.

Португальский хронист Зурара (Азурара) писал о принце Генрихе: «После взятия Сеуты всегда выводил он, раз за разом, снаряженные корабли против неверных; и [также] потому, что имел он желание узнать землю, лежащую по ту сторону островов Канарии и мыса, называемого Бохадор, ибо до того времени ни по записям, ни по памяти каких-либо людей не было с определенностью ведомо свойство земли, распространявшейся по другую сторону оного мыса». Мыс Бохадор, расположенный немного южнее Канарских островов, на западном побережье Африки, издавна считался точкой невозврата. Правда, известно, что финикийцы на много веков раньше огибали весь континент, но это знание было утрачено. В любом случае, пока османские турки не угрожали Европе отрезать ее от торговли и контактов с Востоком, ничто не подталкивало людей к выяснению, а что же находится к югу от этой точки. Чтобы изучать Атлантику и мореплавание, принц Генрих перебрался лично – со своими советниками и соратниками – на мыс Сагрес, самую южную оконечность Португалии. Здесь, слушая грохот волн, он провел большую часть своей жизни.

В этот исторический период арабские знания географии и астрономии превосходили знания их европейских врагов. Еще в XII веке король Рожер Сицилийский назвал труд арабского географа Идриси значительно превосходящим европейские аналоги. Идриси, к примеру, знал, что за кажущимися бескрайними просторами Сахары располагается плодородная земля – она начинается у реки Сенегал. Эту землю называли Bilad Ghana – Земля Богатства, – и она была нанесена на карту, составленную для короля Рожера, еще в 1150 году. Арабы также знали внутренние территории Африки, по которым проходили их сухопутные торговые маршруты. Поэтому они не испытывали иллюзий и не опасались, что Черный континент в каком-то месте неожиданно кончается и люди падают с края мира. С другой стороны, им было мало что известно об атлантическом побережье Африки, а именно этот район больше всего интересовал принца Генриха. Он не желал принимать на веру заявление путешественника Ибн Саида, который утверждал, что мир кончается в море тьмы, расположенном к югу от мыса Бохадор. Биограф принца Азурара утверждает, что Генрих потратил целое состояние на свои исследования, зная, что ими не займутся моряки или торговцы. Такие люди даже не мечтают отправиться в те места, где они не уверены, что получат прибыль.

Сорок лет с помощью еврейских и арабских географов и картографов принц Генрих отправлял экспедиции и постепенно начал раздвигать границы Древнего мира. Да, его мечта не исполнилась при жизни, но он заложил основы для всех последующих исследовательских экспедиций. В 1419 году был открыт Порту-Санту – меньший из двух главных островов архипелага Мадейра, а в следующем году – остров Мадейра. Канары были давно известны европейским мореплавателям, но лишь после того, как суда принца Генриха стали их использовать систематически, он были должным образом исследованы. Между 1431 и 1444 годами были открыты и нанесены на карту Азорские острова, точнее, повторно открыты, поскольку они, по-видимому, были известны финикийцам, но это знание было утрачено. Кабо-Бланко – Белый мыс – был обойден в 1441 году, а в 1446 году португальцы открыли одинокие и необитаемые острова Кабо-Верде. После этого принцу Генриху стало легче привлекать к своим плаваниям других португальцев. На западном побережье Африки, к югу от Кабо-Бланко, было найдено два выгодных товара – золото и рабы. До своей смерти в 1460 году португальский принц Генрих по прозвищу Мореплаватель положил начало великому веку открытий, от которых его стране, Испании, Франции и Голландии вскоре предстояло получить большую выгоду. Стремясь найти морской путь в Индию и на Восток, он ненамеренно положил начало еще двум процессам – работорговле и колонизации европейцами удаленных стран.

Суда, на которых капитаны португальского принца совершали свои путешествия, были двух типов – оба имели средиземноморские корни. Это барки или карраки и barinales – португальская адаптация венецианской галеры. Ни один из этих типов не был приспособлен к плаванию вдоль западного побережья Африки. У barinales были все недостатки галеры, а барк с прямыми парусами имел большие трудности с возвращением на Средиземное море против преобладающих северо-восточных ветров. Именно страх перед этими северо-восточными пассатами (так их впоследствии стали называть) мешал людям исследовать Африку и Атлантику. Мореплаватели были уверены, что если окажутся во