Книга Портрет лива в Старой Риге - Гунар Рейнгольдович Приеде
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Приеде — моралист. Но грубой ошибкой было бы принять буквально, как авторскую мораль, те словесные поучения, которые иногда вложены в уста персонажей. Требуется обязательный учет: слов — и поступка, слов — и характера, слов — и ситуации, в которой они произносятся. С годами Приеде осознал силу, так сказать, косвенной педагогики. Впрочем, почему «с годами»? Во второй пьесе («Пусть осень») уже появился персонаж, который не словами, не прямым вмешательством, а каким-то иным, незаметным способом воздействовал на окружающих и определял ход событий. Самый немногословный человек в этой пьесе — старая Анна, вдова моряка. В одной из рецензий можно было прочитать упрек автору: мол, эта Анна поступает совершенно немотивированным образом, когда спокойно соглашается с тем, что ее дочь, добропорядочная молодая учительница, из всех окружающих выбирает беспутного морячка, обманом вошедшего к ним в дом. Поведение матери критику казалось необъяснимым.
В пьесах Приеде, действительно, не все объясняется до конца. Они рассчитаны на особую способность театра (а потом и зрителя) понимать. Особую — потому что речь идет о мотивах, заложенных вглубь. Роль старой Анны обозначена немногими разбросанными по пьесе словами, она вполне может показаться второстепенной. На самом же деле она — одна из главных, может, самая главная. В театре «Угала» соотношение главного и неглавного было воссоздано, на мой взгляд, с той самой мерой точности, которая нужна драматургии Приеде. Прошло немало лет с тех пор, а старую Анну я помню — не лицо ее, не повадки, а какое-то необычное место ее среди других. На этой Анне держался дом. Уже много лет она вела его, как ведут корабль. Для этого нужно не умение говорить, а что-то совсем другое. Это «другое» и играла актриса. Может быть, это можно назвать житейской мудростью? Опытом? Анна знала о каждом больше и дальше, чем он сам иногда знал о себе. Это был весьма своеобразный человеческий опыт — направленный не на себя, а на других, но притом совершенно неназойливый. И согласие матери с выбором дочери объяснялось просто — она видела, что ее дочь полюбила. Кроме того, она привыкла относиться ко всем людям как к членам одной семьи — и непутевого морячка Валтера она давно уже «усыновила», хотя и вида не показала. Словом, у этой Анны было чему поучиться. Такие характеры Гунар Приеде умеет писать, театру и критикам предлагает их разгадывать. Если же в пьесе нечего разгадывать, если все сразу ясно и очевидно, в чем тогда смысл работы театра?
* * *
Гунара Приеде надо читать внимательно. Эта истина проста, даже банальна, однако нельзя ее не напомнить, иначе что-то важное у этого автора можно не расслышать.
В пьесе «Первый бал Вики» тихая девочка незаметно появляется, мелькает где-то за чужими спинами. А на первом плане — праздник, суета, праздничный вечер в техникуме. В общем хоре голосов тихий, но уверенный голосок Вики поначалу звучит забавно, потом настораживает, а в финале обрывается высокой драматической нотой. Драма иногда подстерегает человека независимо от его желаний, втягивает в себя. Про Вику можно сказать, что она сама бросается в драму. Эта маменькина дочка накопила огромную энергию для действия. Она начиталась книг о силе добра, самоотвержении и теперь бессознательно готова противопоставить свой книжный опыт всем и вся. И вот, встретив на школьном балу многоопытного подонка, она закрывает глаза на то, что видно всем остальным, и кидается навстречу — помочь, исправить. Истины, в которые верит Вика, предполагают обязательное столкновение с реальностью, иначе они остаются абстрактными. Подросток, по характеру предрасположенный к фанатизму, получает жестокий удар.
Приеде со всем вниманием рассмотрел момент человеческой слепоты, вдвойне драматичный от того, что сопровождает вступление человека в жизнь. Это вступление бывает, как известно, разным. У одних оно складывается мирно, гладко, у других — примерно так, как у Угиса («Лето младшего брата»). Вика вступает в жизнь бунтуя. Это бунт и против самой себя, как послушной девочки, и против других, чье поведение, с ее точки зрения, не соответствует справедливости. Поступки Вики наивны, нелепы, в какой-то момент даже опасны для окружающих, но, что делать, таким образом происходит своеобразное самоутверждение личности.
Другим смешно, другие осуждают, но Вике больно, и автор разделяет эту боль. На то есть еще одна причина. Очевидно, что кроме одержимости этой девочкой руководило чувство, то самое чувство, которое когда-то обязательно вспыхивает первый раз. Оно вспыхнуло, оно живое, и по чьему-то разумному указу умереть не может. Автор верит, что даже чреватое болью и драмой, это чувство в конечном итоге даст свои плоды, не обеднит человека, напротив, станет его душевным опытом, а значит, богатством. Но это уже вне прямого сюжета пьесы, в его дальней, угадываемой перспективе.
Приеде написал пьесу о сложном характере, о драматической ошибке, а вовсе не о том, что́ следует делать с подонками, исправлять их или жестоко наказывать. Чтобы написать о человеческой драме, автор решился выбрать острую ситуацию. Он не всегда на это идет, но тут пошел. Роль Вики стала одной из лучших ролей актрисы Дины Купле.
Что же касается наглядного торжества тех или иных воспитательных вероучений, в пьесе Приеде это торжество чаще всего указывает на несерьезность победы, во всяком случае, на ее двойственный смысл. Драматург вообще не склонен к тому, чтобы в его пьесах кто-нибудь окончательно торжествовал. Тем или иным способом он дает понять, что у торжества часто есть оборотная сторона.
Во многих пьесах Приеде выступают персонажи, чье прямое дело — учить. Педагоги, учителя, воспитатели — люди родственной автору профессии. Но ошибкой было бы в спешке принять их на поверхности лежащие поучения за ту мысль, которая для автора является личной. Доля словесной дидактики почти всегда присутствует, но то, какую роль она играет в событиях и окончательном итоге их развития, — вопросы, требующие каждый раз неторопливого разбирательства.
Излюбленный критиками вопрос «кто прав?» с годами все с меньшим успехом приложим к пьесам Приеде. Их педагогическая направленность при этом не исчезает. Но если раньше, бывало, автор сам учил героя или иногда поручал это кому-то в пьесе, вероятно, веря в возможность такого прямого воспитания, то теперь он пишет о том, как человека (в том числе и педагога) образует и воспитывает жизнь. Внимательнее присмотреться к ее законам, не торопясь разобраться в ее сложном устройстве, — пожалуй, самое важное для Приеде.
* * *
Между тем сама проблема воспитания всегда в поле его зрения, о чем бы он ни писал.
Автор перестал уповать на правильные слова — их может произносить всякий.
