Книга Лирелии - цветы заката - Екатерина Евгеньевна Алешина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Экспонаты анатомического отдела Кунсткамеры, действительно, ничем не смутили мою невесту, а скорее, наоборот, заинтересовали, что несказанно меня поразило. А мне казалось, что я знаю ее на все сто процентов. Сколько же в ней еще таится неизведанного мной? Об этом я задумался не один раз, временами улавливая скоротечную тень задумчивости на ее лице, пока мы шли по городу. Иногда мне казалось, что она оглядывается по сторонам, словно ища кого-то. Пару раз я все же спрашивал у нее, в чем дело, на что она с искренне удивленным видом уверяла меня, что все в порядке. Никаких предположений насчет этого у меня не возникло. И почему она не хочет мне говорить об этом? Что могло смутить ее в чужом незнакомом ей городе на другой планете? Я решил пока что больше не спрашивать ее о причинах такого поведения, решив, что через время вернусь к этому вопросу. Внутреннее чутье подсказывало мне, что все это неспроста.
Когда мы вернулись в мои апартаменты, на Петербург плотным пологом опустилась ночь, окутав город на Неве своей бархатной мглой. На Эсфире же из-за разницы во времени еще даже не смеркалось, и Герда не спешила уезжать к себе домой. Мы говорили о нашей свадьбе, назначенной на май месяц, выбирали распорядителя, которому доверим организацию, пока моя невеста с горящими глазами перебирала в гардеробной комнате свои драгоценные украшения, заботливо разложенные мной в просторном комоде для ювелирных изделий. Это были те самые украшения, которые я делал год за годом для нее, бережно храня под чарами от пыли и потемнения. Герда решила не забирать домой весь комод на каких-то несколько месяцев до замужества, а просто выбрала некоторые комплекты и одиночные аксессуары, которые планировала надеть в ближайшее время.
- Жаль, что из-за комендантского часа придется сильно ограничить список гостей, - вздохнула Герда. – Времена на Эсфире нынче неспокойные…
- Что поделать, свет мой, таковы нынешние реалии, и мы вынуждены под них подстраиваться. – Но в любом случае, этот день все равно будет особенным для нас с тобой. Я жду его с невероятным воодушевлением.
- И я тоже. Ой, а что это? – спросила она, достав из комода очень необычное украшение, идею которого я подсмотрел однажды на каком-то из модных показов, на который меня силками затащили Стефан и Оля.
Украшение представляло из себя переплетение тонких цепей из белого золота с вкраплениями мелкой россыпи бриллиантов, и походило на сияющую сеть.
-Условно это можно считать нечто средним между ожерельем и накидкой поверх платья, - объяснил я Герде. Только платье должно быть из гладкой, однотонной ткани. И больше никаких украшений, только миниатюрные «гвоздики» в ушах.
- Как интересно! Никогда еще не видела таких оригинальных ожерелий, - ответила она, снимая с себя платье. – Сейчас я его с нижним платьем посмотрю.
Сгорая от любопытства, Герда торопливо избавилась от верхнего платья, оставшись в молочного цвета полупрозрачном нижнем платье-комбинации, сквозь которое просвечивало дерзкое ярко-алое нижнее белье. Как же чертовски соблазнительно она выглядит! Я ощутил мгновенный прилив вожделения, занявшего все мое существо в этот момент, и тут же с горечью осознал всю глубину моей многолетней тоски по ней. Я настолько истосковался по ее ласковым объятиям, что даже те несколько шагов, разделявшие нас в этот момент показались мне вдруг целой пропастью.
Герда, увлеченная любованием красотой ожерелья совершенно не подозревала, какие эмоции обуревают меня сейчас. Пока она крутилась перед большим зеркалом, рассматривая ожерелье и совершенно не подозревая, какие мысли и желания сейчас владели мной, я с первобытной жадностью ловил каждое ее движение и не мог уже думать больше ни о чем. Через полупрозрачную ткань просвечивал ее силуэт, приковывая мой взгляд вновь и вновь. Все мои мысли сейчас занимала только Герда. Нахлынувшие воспоминания о той страсти, что случилась между нами в моей петербургской квартире, превратили вспыхнувшую искру вожделения в пылающие языки пламени, поглотившие мое сознание.
Сейчас бы содрать с нее это платье и вместе с ним белье, чтобы прикоснуться к этой нежной, благоухающей коже, да забыться вновь, держа ее в объятиях. Не выдержав этого соблазнительного зрелища, которое предстало передо мной, я с молниеносной вампирской скоростью приблизился к ней.
- Ой! – воскликнула она, подскочив от неожиданности, но ничего больше не успела сказать, как я развернул ее к себе, с несдержанным пылом впившись в ее приоткрытые губы.
Этот поцелуй был тягучим и долгим, откровенно-интимным и невероятно пьянящим. Устоять сейчас перед ней стало уже нереальным, да и к чему это?
- Ты так привлекательна, - шептал я, попутно снимая с нее ожерелье. – И до невозможности соблазнительная, - я торопливо спустил с ее плеч тонкие лямки комбинации, и платье соскользнуло по телу на пол. – Я безумно по тебе соскучился, - признался ей, усадив ее на тот самый комод, в котором хранились ее украшения, подаренные мной.
- Но я же еще никуда не ушла, - удивленно ответила Герда, при этом чуть откинувшись назад и охотно подставляя свою шею для ласкающих поцелуев.
Моя рука, скользнув вверх по ее ноге, проникла между ее бедер. Герда издала приглушенный поцелуем стон. Ее грудь волнующе вздымалась, дыхание стало учащенным.
- Я говорю о тех годах, что провел без тебя.
Я с легкостью подхватив ее на руки, вышел из гардеробной, уложив свою драгоценную ношу на постель. Окинув меня затуманенным взором, она потянула вверх края моей домашней рубашки, побуждая меня ее снять. Мы быстро избавили друг друга от оставшейся одежды, и теперь ничего не мешало мне методично и с удовольствием чувственно пытать ее тело сладостным, невыносимым наслаждением, доводя ее до изнеможения. В этот раз Герда была уже смелей и раскованней, что придавало ей особое очарование и еще больше меня распаляло. Моя невеста металась на смятой простыне, с небывалым исступлением встречая мои ласки, каждое мое прикосновение рождало в ней нарастающее томление. Устроившись между ее бедер, я проник в нее, и Герда со стоном выгнулась подо
