Книга За пределами любви - Анатолий Тосс

– Похоже, вам суждено долго жить, – поставила я заключительный диагноз. – Видимо, она до вас не дотянулась. Или дотянулась, но не успела прокусить штанину. Кто, вы говорите, вас оттолкнул?

Он не ответил. Молча натянул брючину, сел, задумался. Я не надоедала. Так мы просидели минут десять.

– Пойдемте домой, – предложил грибник, он же змеелов, он же писатель Анатоль. Я кивнула.

Мы снова шли по тропинке, на сей раз молча. Анатоль выглядел задумчивым, но сколько можно задумываться, и минут через пять он произнес:

– А ведь странная история случилась. Я в лесу лет тридцать не был. Да и змей здесь, наверное, раз два и обчелся. И надо же, первый раз за тридцать лет зашел в лес, да и то на пять минут, и тут же наступил на змею. Будто она поджидала меня. Странно, да?

Он замолчал, ожидая моей реакции, но я не поняла, к чему он клонит, и реакцию не проявила.

– Но самое странное то, что я ее не видел. Вообще не видел: она, зеленая на зеленом мху, полностью слилась с ним. Да и вообще я на землю не смотрел. И что-то меня оттолкнуло. Или кто-то. Потому что сам я отпрыгнуть не мог, не успел бы. Да и не видел я ее.

Вот тут я наконец догадалась, что он имеет в виду:

– То есть вы намекаете на метафизичность произошедшего?

Он не заметил иронии.

– Понимаете, что произошло? – Анатоль снова задумался. В принципе мне всегда нравились задумчивые мужчины. – Кто-то вывел меня на эту змею, прямо на нее, чтобы я на нее наступил. Но кто-то другой меня оттолкнул, не дал ей меня укусить. Вы скажете, череда случайных совпадений, теория вероятности… – он покачал головой. – Что-то слишком уж много совпадений. Ни одна теория вероятности не выдержит.

Я хотела спросить: «Вы серьезно?», но не спросила. Зачем оскорблять чувства едва выжившего рептилиеведа?

– И самое забавное, что сегодняшнее мое лесное приключение полностью отражает общую закономерность моей жизни.

– В том смысле, что кто-то подвергает вас опасностям, а кто-то другой их от вас отводит? – подтолкнула я его забуксовавшую мысль.

– Ну да, похоже на то, – поддакнул Анатоль.

Мы прошли несколько шагов молча. Потом еще несколько.

– Странно, – снова не выдержал первым мсье Тосс. – С учетом того, что сегодня у меня день рождения.

– Что же вы молчали! – набросилась я на напарника. – Я же понятия не имела. Получается, что вы сегодня и в самом деле заново родились. Надо же! – Теперь настала моя очередь удивляться и задумываться. – Ну что ж, придется отмечать, – облекла я задумчивость в слова. – Придется злоупотребить алкоголем. И конечно, с меня причитается подарок. – Здесь он, как и положено, начал отнекиваться. Но я уже решила, что ему подарить.

Конечно же злоупотребить алкоголем у меня не вышло – в моем возрасте злоупотребления излишни. А вот Анатоля я подпоила прилично, мы вообще устроили небольшую вечеринку. Но еще до вечеринки я позвонила в одно знакомое агентство и попросила прислать двух девочек, желательно вьетнамочек, в крайнем случае китаяночек, но чтоб поэкзотичнее. Они там удивились, в агентстве, сказали, что не предполагали во мне подобных пристрастий, но я их успокоила, заверила, что пристрастий не поменяла.

Девочки и в самом деле оказались экзотичные, вполне инопланетные девочки, я их всеми правдами, но в основном неправдами запустила в номер мсье именинника и наказала приготовиться и ждать. А позже отправила туда и самого подвыпившего Анатоля, даже проводила до дверей, чтобы он номер не перепутал.

Проснулась я в плохом настроении, болела спина, голова, даже с кровати было тяжело подняться. Напрасно я выпила вчера лишнее, знала ведь, что не стоит.

И все же утром, вернее, поздним утром, уже ближе к ланчу, мы встретились – я и вчерашний именинник. Как всегда, в кафе.

– Ну как, – поинтересовалась я, – они на самом деле умеют нечто такое, чего не умеем мы?

Он засмеялся:

– Я сразу понял, что это ваших рук дело.

– Ну а чьих же еще? – пожала я плечами. – Кто еще здесь о вас позаботится? Так как было? Что-нибудь новое о жизни узнали? – Он замялся. – Бог с вами, оставьте подробности при себе, – сжалилась я. – Да и что там может быть принципиально нового? Чуть в одну сторону, чуть в другую…

– Не скажите, не скажите, – закачал головой Анатоль.

– Значит, секс был хорош, – подвела я черту, ожидая, что он сейчас рассыплется в благодарностях. В конце концов, кто ему этот секс устроил, если не я, пусть и косвенно, конечно. Но он не рассыпался.

– А разве секс бывает нехорош? – попытался простенько пошутить Анатоль, но даже простенько у него не вышло.

– О, еще как бывает, – получил он неожиданный ответ.

– Правда?!

– А вы не знали?

Он пожал плечами.

– Странно, вы же книги пишете. Секс может быть пыткой, моральным уничтожением. Да и физическим уничтожением тоже. Знаете, как заставляют девочек становиться проститутками? Ведь далеко не все сами изъявляют желание. Многих заставляют. Привозят из других стран, обещают работу – няньками, например, в приличные семьи, а потом сдают в бордели. А девочки совершенно не собирались работать в борделях, вот и начинают возмущаться, протестовать. Вы знаете, что с ними делают?

Анатоль молчал, ирония слетела с его лица, и правильно сделала. После праздника всегда наступает похмелье. Вот я его и устраивала.

– Что? – полюбопытствовал литератор.

– Их опускают. Знаете такое слово?

– Слышал, – кивнул он.

– Ну как же, вы должны были слышать, вы же человек слов, – теперь ирония пробралась и в мой голос. На сей раз злая. Почему-то сегодня мне хотелось быть злой, повод был – голову ломило через и без того тонкую стенку.

– И как же это происходит? – разогревал во мне злобу Анатоль.

– По-разному. Способов много. Например, ежедневные групповые изнасилования. Многочасовые. Группа специально натасканных жеребцов насилует часа три утром, потом часа три пополудни. Потом ночью. Разными способами, вполне изощренными. Какими только возможно. А иногда какими невозможно. Такие ежедневные упражнения могут продолжаться недели две или три, пока девочка не сломается. Держат ее запертой в комнате без окон, без света, без туалета, правда, дают горшок, вечером какую-то еду, а потом приходят группой и вытрахивают из нее все мозги. Долго, безостановочно, со смехом, прибаутками, издевками, – их же много, весельчаков. А вы знаете, что женщины, даже когда не хотят, даже когда их насилуют, если их насилуют долго, все равно кончают?

Анатоль молчал. И хорошо, что молчал. Злость копилась во мне, разрасталась.

– И вот они, эти молодцы, совместными усилиями вышибают из девочки все человеческое – волю, желания, способность мыслить, принимать решения. Они оставляют только секс, жесткий, грязный, а еще страх. И больше ничего. Конечно, девочка может сопротивляться день-два, и тогда ее бьют, не сильно, чтобы не покалечить, но постоянно, чтобы секунда без боли была праздником. Могут заставить пить мочу, есть экскременты, ползать в них, – и снова насилуют, насилуют постоянно, будто секс – образ жизни.