Книга Пасынок империи - Наталья Точильникова

— Анри Вальдо плохо гнулся, но легко ломался, — заметил Митте, — он слишком привык к болтовне со своими ублюдками и к их восторгам. Мне этого не надо.

— Да, — сказал Дауров, — вы ведь тоже вели его дело.

— В качестве вашего начальника, если помните.

— Ну, как такое забыть? Если бы не вы, я бы, может, и к Хазаровскому не сбежал. Я помню, как начались заказные дела. Сначала ручеек при Анастасии Павловне, а потом и мутный поток. По свидетельству тех, кто остался. Мне и ручейка хватило.

— Не было никаких заказных дел, — сказал Митте, — все это сплетни.

Дауров только вздохнул.

— После психокоррекции ваши оценки, боюсь, изменятся, Герман Маркович, — заметил Нагорный.

Чай был выпит. Дауров аккуратно поставил пустую чашку на блюдце с фениксом.

— Ну, что ж, продолжим, — сказал он, — Герман Маркович попросил у нас тайм-аут для встречи с вами, Алексей Анатольевич и Артур, и я был обеими руками «за», поскольку вы, думаю, знаете несколько больше, чем записано в протоколах допросов Салаватова, и сможете помочь нам правильно сформулировать вопросы.

График СДЭФ Митте резко скакнул вверх.

Сам же Герман Маркович равнодушно пожал плечами.

— Ну, давайте продолжим.

— Тогда я сейчас вызываю вашего адвоката, — сказал Дауров и связался с кем-то по кольцу.

— А сейчас у нас была просто светская беседа? — спросил Нагорный.

— Конечно, — кивнул Георгий Петрович, — Герман Маркович не возражал, и поэтому мы отпустили Ивана Захаровича пообедать.

— Это радует, — сказал Александр Анатольевич, — а то я уже чувствовал себя абсолютным садистом. Я на диванчике не допрашиваю.

— Так и я на диванчике не допрашиваю, — улыбнулся Дауров, — на диванчике я исключительно веду светские беседы. Мы сейчас вон туда пойдем, — и он указал взглядом на дверь слева у окна. Герман Маркович знает, мы там уже были.

И на СДЭФ Митте снова вылетел пик.

А Георгий Петрович связался по кольцу еще с кем-то. Говорил вслух.

— Алексей? Ты пообедал?.. Да?.. Заходи, мы продолжим беседу с Германом Марковичем, так что нужна твоя помощь.

На фоне этого казалось бы невинного разговора график с детектора Митте резко пошел верх.

— Алексей психолог? — спросил Нагорный.

— Да, — кивнул Дауров, — специалист по биопрограммеру. Методика у нас стандартная для таких случаев. Учитывая то, что Герман Маркович совсем не хочет с нами сотрудничать, а дело очень серьезное, у нас есть два пути, как говорит Алексей. Первый: построить нейронную карту и проанализировать связи и сигналы. Так как «Е5», мы имеем на это право без согласия на психокоррекцию и суда. Метод надежный, но долгий. В ПЦ все равно будут делать, и психологи нам спасибо скажут, но, если нам нужна оперативная информация, лучше отфильтровать поток сознания. Так что с этого, и начали.

— Герман Маркович какие-нибудь новые фамилии назвал, кроме тех, кого мы уже знаем? — спросил Александр Анатольевич.

— Нет пока, — сказал Георгий Петрович.

— Герман Маркович обронил замечательную фразу, когда собирался подорвать себя, — проговорил Нагорный, — а именно, что Салаватов далеко не все знает.

— Видимо, это так, — кивнул Дауров, — мы узнали много нового, правда, в основном о планах общества, а не составе участников. В свете последних событий я счел, что это важнее. Но ничего срочного.

— Меры приняли?

— Конечно. Из интересностей: они хотели все свалить на Анри Вальдо и отчасти на Реми Роше. В том числе покушение на вас. Месть тессианского террориста и его спонсора-миллиардера. Поэтому так активно использовался голубой гравиплан, принадлежащий Реми, и еще один такой же.

— А Реми не знал?

— Скорее всего, нет. Но проверим, конечно.

«Новый портал»

Адвокат Германа Иван Захарович Зиновьев и психолог Алексей вернулись почти одновременно. Первый был грузен и высок под стать своему клиенту, а второй молод и изящен, явно моды настроены на тот же режим обмена веществ, что и у меня.

И мы пошли в ту самую комнату.

Герман Маркович подошел к стулу напротив столов и приготовился, было, сесть, но Дауров остановил его.

— Нет, вам туда, — и указал взглядом на кресло под биопрограммером, — мы не будем тратить время на детектор. Нам нужны имена.

Митте послушался и опустился в кресло.

— Фиксировать? — спросил Алексей.

— Угу, — кивнул Дауров.

— Герман Маркович, руки положите, пожалуйста, на подлокотники, — попросил психолог.

Митте подчинился, и его браслеты срослись с пластиковыми лентами на подлокотниках, такими же, как в кабинете Нагорного.

Я подумал о том, что люди, будучи задержанными, вообще редко сопротивляются, в основном предпочитая играть по правилам. Понятно, что сопротивляться глупо, здесь все здание напичкано аппаратурой слежения и охраной, но не только в этом дело. Меня насильно вообще никто никуда не тягал, и в Открытом Центре был один охранник на входе, и все об этом знали. Просто легальная жизнь в обществе для нас важнее некоторых временных неудобств.

— Герман Маркович, — сказал Дауров, — чисто символически, может быть, вы сами назовете имена? Вы, к сожалению, уничтожили всю информацию на вашем устройстве связи, но на кольцах других задержанных большая часть файлов осталась, так что мы по ним работаем. Но информация неполная, так что нам, видимо, придется беспокоить людей, которые совершенно непричастны, вы можете их от этого избавить.

— Не могу, — усмехнулся Митте, — вы все равно будете работать по всем. Кому вы говорите, Дауров? Я что не знаю, как это делается?

— Хорошо, — сказал Георгий Петрович. — Вы знаете, как это делается. Значит, вы знаете, что получить от вас информацию — это вопрос времени.

— Получайте, — сказал Митте, — Помогать вам я не собираюсь.

— Ну, что ж, имеете полное право, — вздохнул Дауров. — Алексей, та же методика?

— Начнем с вопросов, если Георгий Петрович ничего не имеет против, — сказал Нагорный. — Могу я задать пару вопросов Герману Марковичу?

— Конечно, — кивнул Дауров.

— Мне включать? — спросил Алексей.

— Да, — сказал Александр Анатольевич, — пока в обычном режиме.

И на графике с детектора начал медленно убывать и выравниваться уровень СДЭФ.

— Можно? — наконец спросил Нагорный.

— Да, — кивнул Алексей.

— Кого из вашего сообщества не знает Салаватов? — начал Алексей Анатольевич.

И Митте начал называть имена. Большинство из них мне были совершенно не знакомы, человека два были и в списке Руслана Каримовича, то есть он их определенно знал. И наконец, Герман Маркович назвал имя, которое, думаю, мы все меньше всего ожидали услышать.