Книга Злое счастье - Людмила Астахова

Кому надо, тот увидел, а если кто и ужаснулся, то оставил впечатление при себе. Есть ли смысл мучиться страхами и сомнениями, если все жизни и смерти сочтены и поделены между Лойсом и Тэномом? Будет день, а там посмотрим, чья возьмет. Во всяком случае, такие настроения царили в лагере униэн.

Верховный Король Альмар, к примеру, пригубив на сон грядущий пару глотков галанского, отправился почивать скорее рано, чем поздно, и спал сладко, как невинный младенец. Ему снилась Ллефел.

Альмар и раньше не спешил идти впереди собственного войска, почитая такое показушное геройство излишеством. Он собирался возглавить одну из решающих атак.

Ветер трепал тысячи маленьких четырехугольных флажков, прикрепленных к спине каждого воина Тир-Луниэна, вне зависимости, униэн это, нэсс или ангай. Флажки шелестели, словно листья деревьев в густом лесу – тихо, но слитно. Звук напряженного ожидания скорой бури.

– Они идут, государь, – сказал коннетабль Эйтлин ир’Гнэйд, привставая в стременах и прикладывая к глазу увеличительную трубу.

Тогда Альмар развернул своего гнедого, поднял его на дыбы и отсалютовал мечом неведомо кому. Может быть, самому Тэному.

– Смерть им! Смерть! – во весь голос прокричал гарцевавший рядом Золотой Лебедь, и клич его подхватили сотни, нет, тысячи надсаженных глоток.

– За униэн!

– Уни-э-э-э-э-э-э!

Сначала сделали залп лучники, потом второй и, наконец, третий. Земля вздрогнула и застонала.

Два войска кинулись навстречу, точно обезумевшие цепные псы, чтобы впиться в глотку и рвать друг дружку в клочья. По снегу тяжеловооруженная конница дэй’ном не пошла, так же как и униэнская, пустив впереди себя пеших прокладывать дорогу. Чтобы потом вонзиться в уязвимое место и взрезать один из флангов пехоты всесокрушающим клинком, метя в сердце врага.

С грохотом и воем две армии сшиблись, и тогда небо над эльясским полем кузнечным молотом обрушилось на сражающихся, разбрызгивая в разные стороны кровавые брызги. То началось великое пиршество Смерти. Никто никого не собирался щадить, пленных ни униэн, ни дэй’ном не брали, а потому пики, копья, дротики, алебарды, топоры, шестоперы и мечи вдоволь испили крови обоих народов, а на десерт вкусили нэсских и ангайских черепов да кишок.

– Эх-х-х-хей!!! – кричал лорд Гваихмэй, круша любимым моргенштерном окруживших его со всех сторон чардэйкских ландскнехтов. – Бей! Убивай! Эге-ге-е-е-ей!

И прежде всякой помощи успел уложить вокруг себя множество вражеских солдат.

Лойс раздери! Он был так рад. Хуже нет, чем тихо чахнуть возле очага без возможности погибнуть с честью на поле брани, как отец, дед и прадед.

Страстное желание старого лорда сбылось лишь спустя час, когда ловкий дэй’ном сумел попасть наконечником копья в прорезь шлема. Кто знает, может быть, Гваихмэй умер счастливым?

– Государь! Пора! Самое время! – кричал ир’Брайн, по случаю битвы закованный в вороненую сталь.

– Пусть Орэр стоит на месте! – отрезал Альмар. – Пошли к нему гонца! Что бы ни случилось, Орэр будет стоять! Он – наш основной резерв.

– Но конница…

– Риадд, вот посмотришь, их кони увязнут в низине. Там теперь не снег, а болото. А развернуться им негде.

Альмар говорил так уверенно, что ему внял бы, наверное, и сам Финигас.

«Нет, старый негодяй не поверил бы даже собственному сыну!» – подумалось вдруг ир’Брайну.

Видя, как прогнулся под напором Сайнасовых копейщиков левый фланг Чардэйка, Альмар решил, что настало время показать себя в бою. Он пришпорил гнедого и возглавил атаку. Вал конницы скатился с невысокого холма и над ним реял королевский штандарт.

– За короля! А-а-а-а-а-альма-а-а-а-ар! – взорвалась диким воплем пехота.

– Поднажмем! За мной! За мной! – весело орал лорд Сайнайс, кидаясь в самую гущу сражения, не давая дэй’ном развернуть строй.

Вот он-то совершенно не собирался умирать. Напротив, изящный синеглазый лорд намеревался отправить в бездну как можно больше дэй’ном и выйти победителем, а потом вернуться в родной замок и сделать своей жене еще одного ребенка, а лучше сразу двоих. Чтоб наверняка!

«А еще дострою этот распроклятый мост через Тайр, – думал Сайнайс, разрубая от плеча до бедра молоденького вражеского офицера, – и затребую с управляющего поместьями полнейший отчет, – решил он, уворачиваясь, как вьюн, от совершенно убойного выпада пикой. – Дурит, не иначе дурит меня, старый пес. Да! И старшую отправлю в Лот-Алхави, – решил он проявить твердость в отношении отроковицы-дочери, вспарывая живот наемнику-нэсс, – к тетке. Пусть себе мужа там присматривает».

– Вперед! Вперед! – прокричал азартно он.

И в этот миг на Сайнайса упало солнце.

Мэй схватился за голову, застонав в голос, словно тяжко раненый. Его отряду пришлось сделать небольшой круг, чтобы форсировать Бэннол. К тому же они задержались, громя приотставший обоз дэй’ном. Не проходить же мимо такого лакомого куска, который можно вырвать из ненасытной пасти Чардэйка?

И теперь с вершины поросшего редким сосняком холма Рыжему открылась почти вся панорама сражения и маневр униэн.

Это была ловушка. Классическая ловушка хан’анха Эйгена. Точно так же он разбил армию ангайского короля Дгерона, а до него шастское войско при Бро. Выманить обманным маневром основную часть конницы и подставить врага под магическую атаку. Верховный Вигил пускал в ход боевых магов очень редко. Но весьма метко. И никогда не считался с потерями среди своих, которые были неизбежны.

– Альмар! Альмар! Стой! – кричал изо всех сил Рыжий, понимая, что за воем, скрежетом и грохотом его никто не услышит.

Верховный Король Тир-Луниэна скакал навстречу собственной гибели. Правда, он еще не знал об этом. Да и толку с того, что Мэй все видел и все понимал? Он ничего уже не мог сделать. Только обрушить удар возмездия на богомерзких колдунов, которые уже сотворили и пустили волну ядовитого огня и на какое-то время стали обычными смертными. Уязвимыми и практически беззащитными.

– Уничтожить! – прорычал князь.

Их было всего двадцать, но они неслись вперед, как океанская волна. Двадцать рыцарей Эр’Иррина, успевших познать позор бегства и отчаяние осады, сумели поразить Чардэйк в самое уязвимое место. Они смели малочисленную охрану и ворвались в ставку обессиленных на время колдунов. Униэн топтали магов конскими копытами, рубили наотмашь черепа и протыкали насквозь, кромсали на куски, били влет арбалетными болтами. Убивали, убивали, убивали, убивали…

Слишком хорошо они знали, как сейчас, в этот самый момент, умирают их братья по крови: страшно, в муках и дикой агонии, умоляя пресечь страдания, заклиная о смерти. Так умирал Верховный Король и князь Тиншер, и еще полторы сотни лучших воинов Тир-Луниэна.

– Месть! За короля!

– За короля-а-а-а-а-а!