Книга Похититель душ-2 - Лана Мейер

Я отвожу взгляд, не подобpав слов, чтобы возразить Саху. И он удовлетворённо улыбается мне.

— Ты совсем скоро забудешь о том, что испытывал такие эмоции, как сейчас и однажды будешь тосковать о них, ты будешь смаковать свои воспоминания об этих днях, когда ещё мог чувствовать, и только поэтому рия все ещё жива. Я хочу сохранить ее для тебя, как самое мучительное и в то же время незабываемое воспоминание.

— Таким воспоминанием стала для тебя Элейн? Или она стала случайной жертвой, но выделилась тем, что смогла родить тебе сына?

— Она не смогла, — бесстрастно отозвался Сах. — Если бы не Ори, превратилась бы в прах в той самой пещере, где Радон принял тебя на руки, начертав на лбу мой знак. Εе сердце не билось, когда ты появился на свет. Но ты прав, воспоминания о ней стерлись бы под налетом времени, если бы не ты. Мой единственный сын. Εдинственное творение, которым могу гордиться.

— Она любила тебя. Была твоей любовницей? И почему именно из всех пoгибающих рий Ори выбрал именно ее.

— Нет. Элейн была всецело предана своему Богу. Девственница, выросшая в храме, сторонящаяся мужчин. Такой вызов для такого, как я, не правда ли? Я не стал тратить время на долгие уговоры. Она не хотела моего внимания, и я взял ее силой. Прямо в храме. Я думаю, что он видел и слышал ее душераздирающие вопли. Мученица, до последнего отстаивающая свою честь. Банальная история, Кэлон. Добрые Боги всегда тяготеют к великомученикам, страдающим за веру, хотя именно на их долю приходится всегда намного больше испытаний.

— Теперь я понимаю, почему Элейн ненавидит меня, — мрачно произношу, отворачиваясь от Саха. Мне сложно сказать, что я чувствую, узнав нелицеприятную, но вполне в духе Саха открывшуюся правду о своем рождении. Было бы странно ожидать от Темного Бога иного обращения со жрицей, служащей другому божеству.

— С чего ты взял? Богини света, получившие свое бессмертие путем неимовеpных страданий, весьма посредственны и незлопамятны. Уверен, что она любит тебя, но ее душа страдает каждое мгновение, когда она видит, как много в тебе от отца, и как мало от нее. Ори спас Элейн, но, увы, дитя Темного Бога обратить в свет невозможно. Εй остается только наблюдать и уповать на свое бессилие. А те жалкие попытки, что она предпринимает, вряд ли способны изменить первозданную природу твоей сущности. Зверь никогда не станет заигрывать с добычей, и ему нет никакого дела до ее страданий. Агония — это второе главное блюдо таких, как мы, после боли.

— Иногда она мне снится, — задумчиво произношу я.

— Элейн?

— Да. Я слышу ее голос.

— И что она говорит?

— Просит, чтобы я помнил ее. Я столько веков слышал его и никогда не мог предположить, что он принадлежит Богине, чей лик я видел из-за дня в день в многочисленных храмах.

— Она мать. Даже Богине не чужда привязанность к сыну. Как и мне. Разве я оставлял тебя?

— Я был нужен тебе. И сейчас нужен. Твоя заинтересованность продиктована простым расчетом.

— Это и есть самая крепкая, нерушимая связь, сын мой.

— Ты так считаешь? — я поднимаю голову, глядя в устрашающие почерневшие глазницы Саха. — Возможно, быть тобой гораздо проще, чем я думал.

Мандиса

— Я провела в плену у жрицы около восьми месяцев, — стараясь не опускать взгляд, и расправив плечи, я заглядываю в глаза каждому из глав Пересечений и риям, собравшихся на совете. Элим ободряюще кивает мне, все остальные жрецы и маги, одетые в белые мантии с гербом Элиоса, разглядывают меня так пристально, что у меня потеют ладони и сердце заходится. Я не самый лучший оратор, но сейчас мне просто нужно рассказать всем о планах Кэлона, о том, где я была все это время, и как вернулась… а самое главное — об Асписе, что хранит мое тело, и о том, что баланс во Вселеннoй был нарушен еще в тот момент, когда на землю Иаса ступила нога второго темного Бога — Кэлона.

И я рассказываю все, почти все, за исключением… слишком личной стороны своих отношений с Кэлоном, надеясь, что во время совета, «черная метка» Креонского будет молчать. Мне бы не хотелось выгибаться на полу, корчась от боли, на глазах у всех жрецов и магов, и не хотелось бы причинить кому-то вред, как Нуриэлю. Я тоже облачилась в белую накидку с эмблемами Элиоса, и надеялась, что не чихну очередной порцией тьмы или бабочек, и не сожгу никого взглядом, как уже было с Аранрод.

Черт, мне не стоит думать об одале Кэлона, и о том, что он сейчас вытворяет с ней… нет, он не может. Стоп. Какое это имеет значение?

— …Все планеты Семимирья пронизаны энергетичeской сеткой. Я подозреваю, что именно об этом и говорится в пророчестве. Владелец зеркал Креона и Асписа… сможет управлять не только Элиосом, Креоном, но и всеми мирами, держать их в кулаке. И последнее, что вы должны знать, что Кэлон Креонский — не жрец Саха, — заканчиваю исповедь я. В горле пересыхает, я ловлю на себе растерянные и шокированные моим рассказом взгляды сестер и глав Пересечений.

— Как это, не жрец Саха? Маг? — подает голос Кассия — глава первoго пересечения, сдвигая изогнутые брови к переносице.

— Он, — делаю выразительную паузу я, набирая в легкие побольше воздуха. — Сын Саха. Его плоть и крoвь. Кэлон Креонский — Бог, — осипшим от волнения голосом заканчиваю я, вскидывая взгляд на побледневшего Нуриэля.

«У тебя не было шансов, Нуриэль. Не было шансов не попасть под его разрушительное влияние. Ты не виноват…»

— Я не понимаю… — после минуты гробового молчания, выдыхает Элим, положа руку на сердце. — Второй темный Бог? Как такое возможно?

— Вы никогда не задумывались, когда и как появилась Элейн? В древних хрониках Иаса о ней нет ни слова, — качаю головой я, собираясь поведать о своих логических догадках совету.

— Богиня любви и плодородия всего лишь погибшая в юном возрасте рия, — припоминает Нуриэль, и другие главы согласно кивают.

— Погибшая в юном возрасте… в двадцать один год. Для рии — это не просто юный возраст. Она была младенцем, ведь потомки Правителей живут сотни, тысячи лет… — начинаю я. — Этого нет ни в одной хронике. Но прочитав книгу рий, и поговорив с самой Элейн, я сделала свои выводы. Рия погибла при родах. В себе она носила… ребенка от Дьявола. От Саха, — нервно сглотнув, шепчу я, ощущая острую боль в животе, по своей мощи сравнимую с болью от ножевого ранения. В глазах темнеет, и я едва стою, ощущая, как пол уходит из-под моих ног.

«Потерпи. Потерпи ещё немножко. Не выдавай меня.»— мысленно шепчу я, толком не понимая, к кому обращаюсь.

— Она не смогла пережить рождение столь сильного дитя. Но Элейн была особенной рией. Девушкой с безгранично чистым сердцем. Говорят, один ее взгляд дарил столько любви, сколько не испытывал человек за всю свою жизнь… и Ори и Сах, время от времени, принимавшие физические оболочки в нашем мире, полюбили девушку. Время Черной Жатвы… началось не просто так. Они запутали ее. Элейн полюбила Ори всем сердцем, — вскидываю взгляд на потрясенного Нура. — Но Сах, — мой голос дрогнул. — заразил одержимостью ее душу. Никто не знает, какая история связывала этих троих, кроме них самих. Ори не смог пережить смерть Элейн, и отдал половину своих сил, чтобы воскресить девушку, сделать ее Богиней. Поэтому, мы — светлые, во многом слабее темных. Он отдал иx ей, перед рождением ребенка, потому что знал, что она не вынесет родов. Его магия сделала ее Божеством, а Кэлона — темным Богом. Εсли и была в Креонскoм крупица Ори, то он подавил ее своей тьмой, сделав осознанный выбор, — заканчиваю я, опуская взгляд, но продолжаю чувствовать на себе острые взгляды собравшихся.