Книга Близость - Элизабет Гейдж

Такова жизнь, и тут ничего не поделаешь. Необходимо забыть о своем Очарованной принце, если надеешься выжить в этом мире и не сломаться. Пусть принц живет только в мечтах и грезах. Возможно, только миру фантазий он и принадлежит с самого начала.

И с этой мыслью Лесли улыбнулась мужу.

Росс взглянул на Лесли, увидел нежное, заботливое выражение ее глаз, но понял, что она думает о чем-то недоступном ему. Теперь Росс понимал, что их мечты родить ребенка были обречены с самого начала, не потому что он был старше, не потому, что болен, причина была гораздо глубже. Лесли отдала ему все, что могла, а остальное ей не принадлежало.

Росс смирился с этим. Он и так за все был благодарен судьбе.

И тут мир Росса неожиданно перевернулся. Он широко раскрыл глаза, чтобы увидеть Лесли, но ее не было. И дерево, и пастбище исчезли. Он снова стал маленьким и очутился на материнской кухне. На плите что-то готовилось.

Мать быстро помешала в кастрюле и пробормотала:

— Господи Боже, тысячу раз просила его починить эту штуку.

И, обернувшись к Россу, добавила:

— Дорогой, дай-ка мне прихватку для кастрюли.

Росс протянул руку, но кухня тоже испарилась. Он был в поезде, и они перебирались из одного вагона в другой, и Росс смотрел на трещину в металлическом полу, где виднелась земля, проносившаяся под колесами. Голова кружилась, страх сжимал горло. Он пытался кричать, поднять тревогу, но голос пропал. Омерзительная вонь горящего масла ударила в ноздри. Но вонь тут же сменилась острым ароматом морской воды. Слышались крики чаек. Росса окружал океан. Волна под ним поднимала его все выше и выше.

Страшная боль взорвалась в голове. Росс понимал, что волна уносит его в неизвестность, в никуда. Боль становилась все нестерпимее. Земля бешено вертелась. Он отдался бы этому безумному вращению, только чтобы избавиться от страданий, если бы не сознавал, что, отпустив последнюю соломинку, за которую держался, никогда больше не увидит Лесли.

Поэтому он сделал нечеловеческое усилие, пытаясь противостоять волне и самому окружающему миру, отнимавшему жизнь. Где-то в глубине его возник мучительный стон и вырвался на волю, пока Росс боролся и сопротивлялся тьме.

Силы все убывали, и в какое-то драгоценное мгновение земля покорилась, повернулась на оси в обратную сторону и привела Росса к исходной точке. Лесли была тут и смотрела на него сверху вниз.

— Я люблю тебя.

Слова звучали в его сердце, но губы уже холодели.

Ее лицо было последним, что увидел Росс в своей жизни.

Глава 10

Вашингтон, округ Колумбия. 1 апреля 1980 года

Лужайка перед Белым домом была до отказа забита репортерами, собравшимися здесь, чтобы стать свидетелями официального приема президентом всех исполнителей плана Лазаруса.

Это была большая группа, насчитывавшая почти двести человек, приехавших со всех концов страны. За последний год они стали дружной, слаженной командой, способной эффективно и быстро выполнить любую задачу. Джордан Лазарус дал им новую мечту и заразил своим оптимизмом.

Сегодня они сидели со счастливыми улыбками на лицах и слушали речь президента.

— Мы собрались здесь, — сказал он, — чтобы приветствовать и поблагодарить вас. Ни одна команда профессионалов не была такой талантливой и преданной своему делу, и ни одна задача еще не была столь важна для страны.

Президент обвел глазами собравшихся. Он явно был в прекрасном настроении. План Лазаруса не меньше чем на сто процентов увеличил его рейтинг среди обеих партий и почти обеспечил президенту избрание на второй срок.

— Можно сказать, что план Лазаруса появился на много десятилетий раньше своего времени, — продолжал он, — или что страна отстала, оказалась далеко позади, и Джордан Лазарус помог ей догнать наш век. Так или иначе, могу с уверенностью сказать, что план этот — создание социоэкономического гения.

Он обвел глазами толпу.

— Я хочу поблагодарить вас за энергию, созидательную способность и за то, что все это может быть названо только вашим патриотизмом. Но, думаю, никто не возразит, если я скажу, что все наши коллективные усилия дали бы очень немного, если бы не дар предвидения, увлеченность и одержимость одного человека, человека, который отныне и навеки будет известен под именем создателя и инициатора, возможно, самой важной социальной инициативы нашего века, — Джордана Лазаруса.

Присутствующие, как один человек, поднялись на ноги. Почти тысяча людей приветствовала Джордана, смущенно вставшего, пока аплодисменты волна за волной накатывались на него. Помахав рукой присутствующим, он показал своим сотрудникам в знак одобрения поднятые большие пальцы рук.

Репортеры были вне себя от восторга. Событие было настолько значительным, а возможность сделать снимок Джордана Лазаруса, сверкающего своей знаменитой улыбкой, такой редкой и удачной, что даже они не могли удержаться от аплодисментов. Единственно, о чем жалели представители прессы, так это об отсутствии Джил Лазарус на столь представительном приеме. По словам пресс-секретаря Джордана, у маленькой Мег начался сильный отит, и Джил ухаживает за девочкой. Мать и дочь увидят сегодняшнее событие в вечерних новостях.

Джил в это время сидела дома одна и читала утреннюю газету.

Сообщение о болезни Мег было неправдой, специально придуманной пресс-секретарем. Девочка была абсолютно здорова, если не считать легкого насморка. Настоящей причиной того, что Джил не поехала сегодня в Белый дом, было ее полное физическое и моральное истощение, не позволявшее ей сделать самых простейших усилий. Она не могла заставить себя подняться и выйти из дома.

Атмосфера между ней и Джорданом стала настолько натянутой с той ужасной ночи, что Джил без обиняков отказалась ехать на прием. Джордан не знал, как отнестись к отказу. Он весь год вынуждал ее использовать свой публичный имидж, чтобы помочь ему в рекламе проекта, и Джил безропотно следовала его желаниям, несмотря на обстоятельства их брака. Но теперь в участии Джил больше не было необходимости. Кроме того, Джордан не мог не видеть, в каком ужасном состоянии она находится. Даже на журнальных и газетных снимках было заметно, как она побледнела и исхудала за последнее время.

— Хорошо, — согласился он. — Береги себя. Завтра вечером увидимся.

Это случилось вчера. Утром Джил проснулась одна. Было уже почти одиннадцать. Она проспала так долго под действием таблеток, но по крайней мере немного отдохнула.

Навестив Мег, за которой присматривала няня, Джил вернулась в спальню и выпила две чашки крепкого кофе, пытаясь собрать силы для наступающего дня. Это оказалось не так легко.

Она равнодушно перелистывала газеты, просматривая заголовки.

Джил уже давно привыкла уделять пристальное внимание международным и экономическим событиям, поскольку они имели прямую связь с проектом Джордана и, следовательно, влияли на его настроение. Но сегодня буквы таяли перед глазами. Было только одиннадцать утра, но Джил чувствовала себя так, словно уже полночь. Она хотела лишь одного: повернуться спиной к миру и уснуть.