Книга Надежда узника - Дэвид Файнток

Шум стих, но тут же сменился более мощным грохотом: я включил три дополнительных двигателя, предназначенных для вертикального взлета на орбиту. Ускорение вдавило нас в спинки кресел.

– Их нельзя включать в горизонтальном полете! – взревел Толливер. – Оторвутся крылья!

– Всего несколько секунд!

– Вы с ума сошли! – Он потянулся к выключателю, но я убрал его руку.

– Расстояние! – потребовал я.

– Двести десять километров.

Я направил шаттл вверх. Шаттл страшно вибрировал. Огоньки тревоги вспыхнули, как новогодняя елка.

– Высота пять тысяч метров. Расстояние сто восемьдесят километров, – докладывал Толливер.

Все вокруг дрожало и болталось так, что я с трудом удерживал штурвал.

– Хватит, сэр, пожалуйста, отключите! – в ужасе закричал Толливер.

Я отключил два двигателя. Болтанка уменьшилась.

– Боже! – взмолился Толливер. – А теперь что вы задумали?

– Оставил один из трех двигателей.

– Давайте управлять буду я.

Я убрал руки со штурвала. Пусть порулит, у него это действительно получается лучше.

– Сэр, не кажется ли вам, что не всем в этом шаттле надоело жить? Я мог бы отстранить вас от должности за вопиющее нарушение техники безопасности. К несчастью, никто не поверит, что вы способны на такой риск.

Мне было не до шуток, я всматривался в показания приборов.

– Сто десять километров, высота шесть километров, – прочитал я вслух. – Через пару минут можно будет отключить двигатель и планировать.

– После такого полета инженерам придется переписать кое-какие характеристики шаттла. Из рации послышался удивленный голос:

– Шаттл, по такой траектории вы не выйдете на орбиту.

– Вас поняли, – усмехнулся я в микрофон, – сейчас мы изменим траекторию. – Я отключил двигатель. Вой стих, остался лишь свист ветра. Высота падала.

– Теперь можно включить посадочные двигатели, – предложил Толливер.

– Пусть еще остынут. Подождем немного.

Высота падала так стремительно, что долго ждать не пришлось. Толливер начал включать двигатели, но они не запускались. Я уже думал, что мы пропашем носом берег, и тут двигатели заработали.

Остаток пути был довольно скучным.

22

– Когда?

– Трудно сказать, – в очередной раз пожал плечами механик, – Запасные стекла для иллюминаторов у нас есть, так что с этим сложностей не возникнет. Двигатели мы перебрали, смазали, но испытали пока только на малой мощности. А вот с корпусом…

– Когда? – настойчивее повторил я и взглянул на Хоупвелла, призывая его к поддержке.

– Компьютерное моделирование дает неутешительные результаты. С такой вмятиной в корпусе шаттл не выдержит полета к орбите, – начал раздражаться механик. – Думаете, фюзеляж легко выправить?

– Когда?! – рявкнул я.

– Никогда! Не командуй мной, парень, я доброволец, а не солдат. Я вообще могу бросить все к едрене фене, на хрен, и…

– Послушай-ка, – вмешался Зак Хоупвелл, – эта колымага должна взлететь через два дня и ни часом позже. Мы живем по законам военного времени. Я вздерну тебя на виселице, если ты не выполнишь приказ. Понял?

– Я и так работаю как проклятый, а вы еще угрожаете, – обиделся механик. – Его просто невозможно починить за два дня, даже если…

– Я дам тебе столько людей, сколько попросишь! – оборвал его Зак. – Но шаттл должен взлететь! – Хоупвелл развернулся и решительно зашагал прочь. Я пошел следом. Когда мы отошли от бедняги механика достаточно далеко, Хоупвелл, тяжко вздохнув, признался:

– Мистер Сифорт, до чего я дошел? Как у меня повернулся язык угрожать ему казнью? Ведь он мой соотечественник.

– Вы уберегли меня от опрометчивого поступка. – Если б не вмешательство Хоупвелла, я, наверно, вцепился бы механику в горло.

Мы сели в вертолет.

– Ты уверен, что нашел выход? – спросил Зак.

– Не вполне. Остается надеяться, что Господь поможет нам избавить вашу планету от этих чудищ.

– Но почему ты скрываешь свой план от меня?

– Умоляю вас, ради бога, не спрашивайте меня об этом.

– Ты не вернешься оттуда. – Зак произнес это скорее как утверждение, а не вопрос.

– Да, видимо, не вернусь.

– Ты сам выбрал себе судьбу, капитан. И мы сделали свой выбор. Мы будем вспоминать тебя.

– Спасибо.

– Когда ты улетишь на орбиту, здесь не останется ни одного представителя Правительства ООН.

– Зато останется ваше правительство.

– Я не собираюсь править от имени сбежавшего флота. Подошел Толливер, забрался на заднее сиденье.

– Горючего для шаттла больше чем достаточно, – сообщил он.

Я раздраженно хрюкнул. Хоупвелл запустил двигатель, поднял вертолет, спросил у меня:

– Два дня – не слишком ли поздно? Может, ускорить ремонт?

– Не стоит. Шаттл надо починить как следует. – Я смотрел вниз на город, как бы прощаясь с ним. – На станцию я полечу один.

– В одиночку вы не долетите, потеряете сознание, – возразил Толливер.

– Не потеряю.

– Но потеряли же, когда мы летели сюда с базы.

– Это было один раз, – возразил я.

– А когда мы летели на станцию с Джеренсом? – безжалостно напомнил Толливер. – Тогда у вас было два легких, а теперь только одно. Вы не выдержите перегрузки.

– Что прикажете делать? – съязвил я. – У меня нет пилотов.

– Я, конечно, не пилот, но однажды управлял шаттлом, – скромно заметил Толливер и на всякий случай добавил:

– Сэр.

– Но мы не совмести… – Я прикусил язык. Толливер прав, без него мне придется туго. – Ладно, полетим вдвоем, если не возражаете. Если вы готовы лететь туда добровольно.

– Нисколько не возражаю. Мне бы хотелось добавить в свой послужной список управление шаттлом.

Обернувшись, я заметил его улыбку, впрочем, тщательно скрываемую, едва заметную. Какой он все-таки несносный, этот Толливер!

– Хорошо. – Если найду время, запишу в его личный файл этот пункт, пусть потом объясняется с адмиралом.

До этого Хоупвелл оставлял без комментариев наши пикировки, но на сей раз не выдержал и вмешался:

– Довезу вас до здания правительства, а там вас ждет другой вертолет с пилотом.

– Спасибо. – А куда лететь? От усталости ни о чем не хотелось думать.

– Навестите жену, сэр, – осторожно подсказал Толливер.