Книга Внучка берендеева. Летняя практика - Екатерина Лесина

А никто не шел.

Луна поднялась высоконько.

Елки шумели. Лойко лежал, будто мертвый… мертвым он и был, только я все никак в этое поверить не могла. От и сидела.

И ждала.

Как раскрасавице положено. А то ж что за сказка, когда девка сама от колдуна бежит? Девке героизм без надобности… нет, я-то пусть и не раскрасавица, да все одно не сказочная, и когда б могла сбежать, сбегла б…

Не могла.

Пущай и не спутал меня Лойко веревками конопляными да в цепи не заковывал, а… а слово было дано, и не единожды. Вот и ждала.

Дождалась.

— Эй, есть тут кто? — весело крикнул Кирей да огоньку на ладони подкинул. — Если есть, выходите…

Мы и вышли.

Я-то сперва хотела на шею броситься да с рыданьями, чтоб уж точно как в сказке, да после передумала. Как-то вот… пусть и крепким Кирей глядится, а шея все одно худлявая, как знать, выдюжит ли моих рыданиев? А то еще сверну ненароком, и кто тогда меня спасать будет?

Да и на иной шее порыдать охота была.

И крепко так порыдать.

Вволю.

Теперь-то я только носом шмыгнула. И стала с видом горестным, рученьки на грудях сложивши. Подумалось, надо ли причитать? Бабка, та б моменту не попустила, а я… я стояла и глядела.

— Придется без лопаты. — Мне Кирей только кивнул и рученьки потер. — Зось, а Зось… а ты то заклятье, часом, не помнишь, которое нам Ильюшка показывал? Ну, чтоб землица расступилась, и все такое…

— Не помню.

Вот же… спасать меня не будут.

Сомнительно, чтоб им для того лопата надобна была.

— И я не помню. — Кирей патылицу почухал. — А ты?

— Помню. — Лойко кивнул. — Только… у меня не выйдет. Обычная магия… плохо получается… вот если убить кого…

— Убить не выйдет, он уже мертвый. Зось, не стой, как чужая… давай так, ты нам схему покажешь, а Зось применить попробует. Авось и выйдет… а то, знаете ли, копать руками мы три дня можем.

И меня по плечику похлопал.

Ободряючи.

— Чего? — молвила я, желая вцепиться и этому второму жениху в рог да крутануть хорошенько, глядишь, дурь бы и выкрутилась. Может, она вовсе в рогах у него упрятана.

— Не серчай, Зославушка, — Кирей отошел в стороночку, — а то морщины на челе появятся. Зось, вот давай по-хорошему. Ты с ним говорила? Говорила. Историю его знаешь? Знаешь. И жаль его тебе? Жаль.

А чего это он за меня отвечает? Я и сама способная.

— И мне жаль. А еще здравый смысл подсказывает, что нам же выгодно эту жалость перевести в русло, так сказать, практичное, поскольку в противном случае нас он сотрет и забудет, как звали… верно?

Лойко кивнул.

— Он же ж не просто так, он воззванный. Ему не уйти, пока не исполнено будет предначертанное, а поскольку исполнить это затруднительно, — Кирей похлопал руками по плечам, — нас ждут беды и разрушения… раньше его матушка останавливала, но теперь, когда ее не стало…

Лойко вновь кивнул, мол, так оно и было, и будет.

— …Пойдет он к цели… и не то что мы поляжем, царство опустеет изрядно. А нам оно надобно? — И Кирей сам себе на вопрос ответил: — Нам того вовсе не надобно. Следовательно что? Наш с тобой долг предотвратить грядущую катастрофу.

— Не мели попусту. — Я уже поняла, что спасать меня не будут, а словеса эти пустые — исключительно, как молвила б Люциана Береславовна, для Киреева собственного успокоения. — Чего делать?

— Надо бы тело его раскопать. А потом провести обряд один… — Кирей отвел взгляд, стало быть, этот обряд не самый безопасный.

И без меня не обойтись.

От не сказать, чтоб я радая была. Мир спасать в мечтах — одно, а вот наяву в земле колупаться иссохшее — другое… заклятье я чертила сосновою веткой.

Лойко сидел тихенько, спиною к камню прижавшись, да думал об чем своем, если мертвяки вовсе думать способные. И тем изрядно мне помогал. Кирей же за мною ходил да руководствовал:

— Прямее малюй… Зослава, разве не помнишь, чему нас учили? Прямые линии должны быть прямыми… а это что за загогулина? Это, по-твоему, так руна старшая выглядит? Зослава… ты понимаешь, что шансов у нас немного… я сказал на три шага…

— Кирей! — Я сук в руке подкинула, прицеливаясь.

— Что?

— Шел бы ты… отдохнул, что ли?

— Я не устал. — Он ногою шишку еловую подпнул, расчищая мне путь. — Я лучше тебе помогу.

Ага, а я с этое помощи поседею до сроку. Нет уж.

— Кирей…

— Понял. — Он руки поднял и, разом посерьезнев, добавил: — Небо светлеет. Точно сама успеешь?

Успею, куда я денуся. Нет, оно б можно было и без чертежу, когда б Кирей уверенный был в правильном заклятии, так он не уверенный… да и я тоже не уверенная, что сумею с силою управиться… с огнем-то я поладила. И с водой. А вот земля, она упертая, не захочет отдавать, то и не принудишь.

Да и заклятье… такого я не пробовала.

Потому лучше уж время потратить, чтоб первичную схему начертить, а уж с нею и дальше воевать.

— Солнце теплое, — заметил Лойко. — Теперь я это ощущаю…

— И все равно умереть хочешь? — не удержалась я. Оставалась самая малость. Заключительная линия и два закрепляющих узла, чтоб контура замкнуть.

— Я уже мертв, Зослава. И да, я хочу уйти, пока еще в своем разуме пребываю… я не знаю, что будет дальше… возможно, я просто двинусь к столице, уничтожая всех, кого встречу… а может, просто нашлю на царство чуму и мор… или еще чего утворю… я больше не верю себе.

Он задрал голову.

— Но солнце увидеть хотел бы… думаешь, получится?

— Получится, получится, — проворчал Кирей. Он тоже присел и, сапог стянувши, сор мелкий из него вытряхивал. — Если я чего и понял, то действует обряд не сразу. Пару часов у тебя будет… нам того хватит.

И переглянулись так хитро.

Знать, не только обряд задумали. Да ну их…

Я закончила чертеж и отступила, оглядывая свое утворение. Нет, Люциана Береславовна нашла б к чему придраться. И линии не так чтобы глубоки да четки, и вовсе это блажь опасная — чертить на земле, тут же ж любая кочка, любой жук дохлый все испоганить способный… да только не было у меня с собой листов пергаментных и иной снасти.

Авось и так сойдет.

Руки о подол отерла.

— Ну, — сказала, сама робея от задуманного, ажно колени задрожали да и в руках слабость появилась. — Надобно… начинать.

Кому я сие говорила?

Себе… получится. Конечно, получится… вовсе я не бездарная… и экзаменации вон сдала… и цельный год училась-мучилась, мусолила гранит науки, как Архип Полуэктович сие называет… и значится, не зазря, если вот…