Книга Гражданская война в Испании. 1936-1939 - Николай Платошкин

В палате общин разразились бурные дебаты. Либералы и лейбористы требовали обеспечить английским судам эффективную защиту в международных водах. Пока парламентарии спорили, капитан одного из английских пароходов на свой страх и риск вышел 19 апреля из Сент-Жан-де-Луса и, не встретив на своем пути ни мин, ни кораблей мятежников, спокойно вошел в Бильбао. Всем стало ясно, что Франко блефует. Когда сразу же после этого «Адмирал Сервера» все же остановил британское судно «Макгрегор», по сигналу SOS последнего подошли военные корабли Великобритании и «попросили» «националистов» оставить «Макгрегор» в покое. Поняв этот доступный им язык силы, франкисты впоследствии даже не пытались мешать британскому судоходству.

Между тем войска Мола дошли до устья реки Герника, и 1 мая 1937 года итальянцы заняли портовый город Бермео. За 30 дней боев неудачливый Мола продвинулся всего на 20 километров, т. е. по 750 метров в день. И то, главные заслуги этого скромного успеха следует отнести на счет легиона «Кондор», командующий которым Шперрле уже в открытую стал сомневаться, что при таких темпах продвижения вообще удастся взять Бильбао.

Горя желанием отомстить за Гернику, баски, наконец, реорганизовали свои части в бригады, провели дополнительную мобилизацию и имели на фронте в начале мая 17 баскских, 5 астурийских и 2 сантандерские бригады трехбатальонного состава, сведенные в 5 дивизий. В конце апреля попытались поднять мятеж в Бильбао два батальона анархистов, которые, правда, быстро сложили оружие и выступили на фронт, чтобы делом доказать свою преданность революции.

Баски нанесли мощный контрудар по Бермео, отбив город и взяв в плен батальон итальянцев из дивизии «Черные стрелы». Оставшиеся срочно потребовали подкреплений. На помощь подошли 24 батальона наваррцев, марокканцы и еще одна итальянская дивизия «23 марта». Интересно, что со стороны мятежников в составе 2-й танковой роты легиона «Кондор» наряду с 13 немецкими танками Pz-I воевали и три трофейных советских Т-26. Республиканцы успели получить в августе 1936 года до закрытия границы из Франции 39 танков «Рено FT-17» (3 из них были вооружены только пулеметами), а в марте 1937 года из Польши в Сантандер прибыли еще 16»рено». Но с немецкими и, тем более советскими танками, эти тихоходные черепахи времен Первой мировой войны сравниться не могли.

Всю первую половину мая фронт басков у моря держался, хотя с фланга его обстреливал флот мятежников. 13 мая второй по результативности за всю войну ас ВВС республики Леопольдо Моркильяс (1915–1989) на своем И-15 сбил первый «мессершмитт» в испанском небе. Всего Моркильяс уничтожил 21 самолет противника. После поражения республики Моркильяс эмигрировал в СССР, где служил в советских ВВС и вышел в отставку в 1948 году в звании подполковника. Бывший ас осел в Туле, где женился и жил до самой смерти. Конечно, «курносые» уступали «мессершмиттам», но испанские и советские летчики компенсировали техническое превосходство немецких истребителей оригинальными тактическими приемами. Так, «чатос» нередко атаковали немцев в лоб и те, не выдержав психологического поединка, разворачивались, подставляя под удар «хвост».

22 мая Прието, наконец, послал на Север 10 истребителей, 7 из которых долетели благополучно, но не могли, разумеется, противостоять уже около 200 немецким и итальянским самолетам. Одновременно армия Севера была разделена на две части. Льяно Энкомьенда остался руководить уже только вооруженными силами Астурии и Сантандера, а басков возглавил прибывший из центральной зоны республики генерал Улибарри. Оценив ситуацию, он в телеграмме предложил Прието на выбор два пути: либо запереться в Бильбао, опираясь на «железный пояс» укреплений вокруг города, либо оставить Страну басков и, сохранив ее армию, отступить на запад в Сантандер. Было решено сражаться на «железном поясе». Траншеи этой линии периметром 80 километров проходили в 10–15 километрах от Бильбао, не опираясь на естественные препятствия. Лучше всего укрепленной оказалась почему-то западная часть пояса, обращенная в сторону республиканского Сантандера. В наиболее же опасной восточной части «железный пояс» состоял из 2–3 траншей с незаконченным профилем и пулеметных гнезд без укрытий для бойцов. Самое же страшное было в том, что еще 27 февраля 1937 года на сторону мятежников перебежал с подробным планом главный архитектор «железного пояса» майор Гойкоэчеа.

12 июня 1937 года в наиболее слабом месте, указанном предателем, пошли в атаку сразу три наваррские бригады, путь которым прокладывали 100 орудий, 50 истребителей и 70 бомбардировщиков. К 15 часам в обороне республиканцев была пробита километровая брешь, куда хлынули наваррцы, и к концу дня прорыв был расширен до трех километров. За день до этого глава баскского правительства Агирре прислал в Валенсию последнюю полную отчаяния телеграмму с требованием хотя бы в самый критический момент проявить солидарность с его автономией и прислать, наконец, самолеты. Прието пытался направить их через Францию, но уже с 3 мая 1937 года действовал международный режим контроля границ, и голландский наблюдатель вернул самолеты обратно, предварительно сняв с них пулеметы.

3 июня в авиакатастрофе погиб генерал Мола. Официальная версия гласила, что на пути из Памплоны в Бургос его самолет в тумане врезался в гору. Некоторые полагали, что самолет «Директора», имевший английские опознавательные знаки (его угнал из Мадрида перешедший на сторону мятежников летчик, а республиканцы использовали английские опознавательные знаки для доставки грузов из Франции) был по ошибке сбит ПВО мятежников. Другие считали, что с потенциальным соперником свел счеты сам Франко. Мола считался «идеалистом» и презирал коррупцию и подобострастие, окружавшие нового «вождя». Как бы то ни было, Франко поручил руководить войсками на Севере генералу Давиле, который, как и Мола, слыл убежденным монархистом, что было важно для мотивации карлистов в решающей битве за Бильбао.

13 июня Агирре собрал совещание в отеле «Карлтон» баскской столицы. Направленный после Гвадалахары на Север под именем «генерала Янсона» Горев (за разгром итальянцев под Гвадалахарой его произвели в комдивы) рекомендовал последовать примеру Мадрида и драться за каждый дом. Его поддержали коммунисты. Однако баски не хотели разрушения своей столицы и было принято решение отступать в Сантандер. Хотя 14 июня астурийские бригады предприняли мощную контратаку, баски уже начали отход. Некоторые лидеры БНП в последний момент попытались договориться с врагом. К чести сражающихся, надо сказать, что ранее они отвергали попытку Ватикана оказать посредничество в заключении сепаратного мира между басками и Франко. Госсекретарь (т. е. глава внешнеполитического ведомства) Ватикана кардинал Пачелли направил обычной почтой Агирре через Париж соответствующее письмо. Но, по ошибке, французская почта послала его не в Бильбао, а в Валенсию, где оно попало в руки тогдашнего премьера Ларго Кабальеро. Тот заподозрил басков в двурушничестве, а те его — в провокации. На самом деле баски отвергли в апреле-мае все предложения о сепаратном мире.

Но теперь министр юстиции баскского правительства Лейсаола отказался выполнить приказ о разрушении мостов и ведущих оборонных предприятий. Он же выпустил из тюрем 2000 арестованных членов «пятой колонны».

И все же Бильбао продолжал сражаться. Вступивший в командование первой баскской дивизией бывший командующий XIV-й интербригадой эльзасец Лутц создал новый фронт вокруг города. 16 июня поступил приказ Прието удерживать город любой ценой. 17 и 18 июня компартия призвала жителей Бильбао «превратить каждый дом в крепость». 17 июня бои начались непосредственно в городе. Попытка «пятой колонны» поднять мятеж была быстро подавлена анархистами. В тот же день на город обрушилось более 20 тысяч снарядов, и 18 июня правительство Страны басков отдало приказ об отступлении на запад. И, тем не менее, в этот день несколько батальонов отказались подчиниться приказу и контратаковали мятежников, отбив у них казино «Арчанда».