Книга От межколониальных конфликтов к битве империй. Англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII - начале XVIII в. - Юрий Акимов

Во время своего пребывания в Квебеке Скайлер установил контакты с заправилами французского пушного бизнеса, с которыми он договорился о поставках мехов в Олбани в обмен на английские товары.[872] Так было положено начало торговым связям Монреаля и Олбани, которые в дальнейшем оказали весьма существенное влияние на позицию, занятую администрацией Нью-Йорка на начальном этапе Войны за испанское наследство.

13 августа 1698 г. Белломонт написал Фронтенаку новое письмо, где сообщал, что он встречался с ирокезами, которые заверили его в том, что они остаются под английским покровительством и жаловались на враждебные действия союзных французам индейцев. Английский губернатор с издевкой заявил: «Пять наций индейцев всегда считались подданными английской короны, что может быть продемонстрировано всему миру вескими и достоверными доказательствами, которые, как видно из вашего письма от 8 августа с. г., мне было бы совершенно бесполезно приводить, поскольку в этом письме вы ясно говорите мне, что имеете столь точные приказы о подчинении Пяти наций индейцев, что не можете преступить их, пока не получите других». Белломонт высказывал свое удивление по поводу намерения французов продолжать войну, когда уже заключен мир, и уверял, что он хранит интересы своего короля глубоко в сердце и не позволит «подвергать его народ малейшим обидам». Губернатор Нью-Йорка также обвинил Фронтенака ни мало ни много в развязывании Войны Аугсбургской лиги, заявив следующее: «Поступки и враждебные действия ваших людей по отношению к нашим индейцам перед последней войной были главной причиной [курсив мой. — Ю. А.] того, что король объявил войну Франции». В заключение Белломонт объявил, что готов ответить «силой на силу», и что он снабдил ирокезов оружием, дабы они были в состоянии защитить себя, и пообещал оказать им помощь в любое время.[873]

Спустя несколько дней, узнав от своих агентов, что французы угрожали ирокезам новым нападением в случае, если они не придут заключать мир, Белломонт составил новое, гораздо более резкое послание, где заявил, что он отдаст приказ своему помощнику отправиться к индейцам с отрядом королевских войск, чтобы противостоять возможным враждебным действиям французов. Кроме того, английский губернатор объявил Фронтенаку: «Я вооружу каждого человека в провинциях, которые находятся под моим управлением, чтобы дать вам отпор и ответить на урон, который вы нанесете нашим индейцам».[874]

В тот же день Белломонт действительно дал приказ капитану Джону Ненфену оказать в случае необходимости поддержку ирокезам силами его роты и милиции Олбани и Скенектади.[875]

Однако резкость Белломонта не произвела большого впечатления на губернатора Новой Франции. В конце лета 1698 г. Фронтенак наконец получил известие о заключении мира из Версаля. В статье VIII Рисвикского договора говорилось о назначении уполномоченных для решения спорных вопросов, относящихся к колониям, и Фронтенак использовал это, чтобы охладить пыл английского губернатора: «Мне кажется, милостивый государь, что, прежде чем разговаривать со мной в таком тоне, как Вы делаете в ваших последних письмах от 13 и 22 августа, которые я только что получил Вам следует подождать решения этих уполномоченных и не думать о прекращении дела уже начатого». В то же время Фронтенак подчеркнул, что вопрос о мире с Союзом пяти племен — «это дело, которое надо рассматривать отдельно от договоров о мире и дружбе, недавно заключенных королями нашими государями», так как помимо прочего ирокезы обещали заключить мир с Новой Францией еще до окончания войны между англичанами и французами. Он также парировал заявления Белломонта, отметив: «Я достаточно хорошо информирован о чувствах ирокезов и знаю, что ни одна из Пяти наций не желает находиться под господством Англии». В заключение престарелый губернатор Новой Франции гордо заявил: «Я полон решимости неуклонно продолжать мой курс, и прошу Вас не пытаться пресечь это, что в Вашем случае обернется бесполезными усилиями, и вся защита и помощь, которую, как Вы объявили мне, Вы уже предоставили и будете продолжать предоставлять ирокезам в нарушение условий мирного договора, не станет для меня причиной большой тревоги, не заставит меня изменить мои планы, но, напротив, будет побуждать меня исполнять их с большим рвением а Вы будете ответственны перед Небом и Вашим королем, так как Вы будете единственным виновником кровопролития, которое последует».[876]

Посланцу Белломонта капитану Джону (Йоханнесу) Скайлеру Фронтенак заметил, что ирокезы называют его отцом, в то время как англичан они называют братьями, что лишний раз свидетельствует о том, что они признают французский суверенитет.

Перед тем как Дж. Скайлер отправился обратно в Нью-Йорк, Фронтенак пригласил его принять участие в торжествах, организованных им по случаю заключения мира в Европе. Во время пиршества губернатор Новой Франции провозгласил тосты за здоровье короля Вильгельма и графа Белломонта, а Скайлер — за здоровье Людовика XIV и Фронтенака.[877] Очевидно, таким образом, губернатор Новой Франции хотел лишний раз дать понять англичанам, что конфликт с ирокезами — это его внутреннее дело, которое не должно влиять на англо-французские отношения.

В результате вокруг ирокезов сложилась достаточно сложная ситуация. Администрация Нью-Йорка всеми силами пыталась удержать их от прямых контактов с французами. Эмиссары Белломонта провели множество встреч с вождями и сахемами Лиги, убеждая их самостоятельно не заключать мира с Новой Францией. Так, представители магистрата Олбани заявили ирокезам: «Мы теперь просим вас, чтобы вы ни прямо, ни косвенно не посылали и не принимали никаких посланцев из Канады, до тех пор пока вы не придете в Олбани и не посоветуетесь с губернатором, что будет способствовать вашему общему благу».[878] Англичане убеждали индейцев, опасавшихся нового нападения французов, что «Великий король» защитит их, а в случае необходимости предоставит их семьям убежище в английских владениях.[879]