Книга Одно слово стоит тысячи - Чжэньюнь Лю

Ню Айго понимал, что мать его успокаивает, и по-прежнему молчал. Уже в дороге он снова вспомнил ее слова и невольно заплакал, но не от ее слов, а вспомнив, как, произнося слова, она кренила голову влево. Покинув деревню Нюцзячжуан, Ню Айго стал перебирать в уме всех, к кому он мог обратиться в этом мире за убежищем. Прикинув так и эдак, он нашел не больше двух таких людей. Первым был его армейский сослуживец Ду Цинхай, живший в провинции Хэбэй, а вторым — его одноклассник Ли Кэчжи из Линьфэня. С одноклассником Ли Кэчжи Ню Айго уже не общался много лет и встретился с ним совершенно случайно в прошлом месяце на рыбном рынке в Линьфэне. Зато товарищ по армии Ду Цинхай был его старым другом. Так что вариант с Ду Цинхаем казался надежнее. Тут же Ню Айго невольно вздохнул: «Сколько на свете живет людей, а попади ты в тупик, вряд ли найдется больше двух человек, на которых можно рассчитывать». Сев на междугородний автобус, Ню Айго сначала добрался до Хочжоу. Из Хочжоу он на поезде добрался до Шицзячжуана. В Шицзячжуане он снова пересел на автобус и добрался до города Пиншаня. А из Пиншаня он на маршрутке добрался до деревни, где проживал Ду Цинхай. На все про все он потратил три дня. Добравшись до деревни Ду Цинхая, Ню Айго пошел к берегу реки Хутохэ, где в прошлый раз у него уже состоялся задушевный разговор с Ду Цинхаем. И тут Ню Айго передумал с ним встречаться. Он передумал встречаться с Ду Цинхаем не потому, что тот его чем-то не устраивал, и даже не потому, что в прошлый раз тот подкинул ему неудачную идею, а потому, что в преддверии этой встречи он ощутил сильное смятение, которое не в силах был унять. Он чувствовал себя здесь еще хуже, чем в Циньюане, в то время как его целью было убежать от страданий. Ню Айго стало настолько не по себе, что он понял, что ошибся с выбором места для переезда. Ведь на этот раз он приехал к Ду Цинхаю уже с другой просьбой. В полном одиночестве Ню Айго провел на берегу Хутохэ целую ночь. Почувствовав жажду, он подошел к реке и, зачерпывая пригоршнями воду, напился. Едва наступило утро, Ню Айго надумал поехать к Ли Кэчжи. Сначала он сел на маршрутку до Пиншаня, там пересел на междугородний автобус и доехал до Шицзячжуана. Из Шицзячжуана он на поезде добрался до Линьфэня. На все про все он потратил два с половиной дня. Но кто же знал, что в Линьфэне его охватит еще большее смятение, чем в деревне у Ду Цинхая? В общем, Ню Айго понял, что Линьфэнь как место для убежища ему тоже не подходит. И тогда он вдруг вспомнил про другого боевого товарища по имени Цзэн Чжиюань, который проживал в городе Лэлине провинции Шаньдун. Когда-то они вместе косили траву для свиней в горах Циляньшань. В те времена они вполне ладили и перед демобилизацией даже обменялись номерами телефонов. Отчаявшись найти кого-то еще, Ню Айго прямо с вокзала в Линьфэне позвонил Цзэн Чжиюаню. Он не верил, что спустя десять лет записанный телефонный номер останется тем же, но решил сделать пробный звонок. Кто бы мог подумать, что номер телефона хоть и изменился, но всего лишь на две дополнительные восьмерки впереди, о чем ему сообщил автоответчик. Когда же Ню Айго набрал перед номером две восьмерки, ему ответил не кто иной, как сам Цзэн Чжиюань. Услыхав голос Ню Айго, Цзэн Чжиюань разволновался даже больше, чем Ню Айго. Ню Айго спросил его, чем тот занялся после армии, Цзэн Чжиюань ответил, что стал торговать финиками. Прежде чем Ню Айго успел сказать ему о своих планах переехать в Лэлин, Цзэн Чжиюань предложил:

— Приезжай в Лэлин, у меня есть к тебе предложение.

— Какое? — поинтересовался Ню Айго.

— В двух словах не расскажешь, объясню при встрече.

Ню Айго невольно усмехнулся: только что он хотел найти человека для решения своей проблемы, а тут оказалось, что Цзэн Чжиюаню он понадобился сам. Тогда Ню Айго спросил:

— Когда мне лучше приехать?

— Да прямо сейчас, чем раньше, тем лучше.

Ню Айго снова усмехнулся. Помнится, в армии Цзэн Чжиюань был полным флегматиком, кто бы мог подумать, что за десять лет, пока они с ним не виделись, тот так изменится. Ню Айго тут же купил билет на поезд, снова вернулся в Шицзячжуан, а из Шицзячжуана на автобусе отправился в Яньшань. В Яньшане он планировал сделать пересадку и добраться до Лэлина, но, когда он доехал до города Ботоу, случай свел его с Цуй Лифанем из Цанчжоу, который занимался доуфу. В результате неблагоприятного стечения обстоятельств Ню Айго оказался в Цанчжоу. Однако Ню Айго не поехал в Лэлин, а остался в Цанчжоу не только потому, что работа водителя, в отличие от перекупщика фиников, ему подходила больше, а потому, что, едва он подъехал к границам Ботоу, он неожиданно ощутил, что на душе у него полегчало. И пусть от Ботоу до Циньюаня была всего тысяча с лишним ли, Ню Айго казалось, что Циньюань остался где-то совсем далеко. А вот в Пиншане, где проживал Ду Цинхай, и который тоже находился в тысяче с лишним ли от Циньюаня, Ню Айго чувствовал себя ужасно. Едва Ню Айго стало лучше, он поразмыслил и пришел к выводу, что будет чувствовать себя свободнее, если обратится за помощью не к знакомым, а к посторонним людям. Поэтому вместо того, чтобы поехать к Цзэн Чжиюаню, Ню Айго последовал за Цуй Лифанем. Уже приехав с Цуй Лифанем в Цанчжоу, Ню Айго снова позвонил Цзэн Чжиюаню в Лэлин и сказал, что в настоящее время он очень занят и не может вырваться в Лэлин. Когда Цзэн Чжиюань спросил, где сейчас находится Ню Айго, тот, вместо того чтобы признаться, что он в Цанчжоу, ответил, что он в Циньюане. Цзэн Чжиюаня его ответ несколько разочаровал.

— Прошло уже дней пять, а ты еще не выехал. — Тут же он с упреком добавил: — Вот тебе и боевой товарищ — взял и подвел в такой важный момент.

Не понимая, про какой «важный момент» говорит Цзэн Чжиюань, Ню Айго виновато промямлил:

— Как только освобожусь, обязательно приеду.

Надо сказать, что Ню Айго говорил эти слова вполне искренне. Он хотел хорошенько закрепиться в Цанчжоу, а потом выкроить время и действительно съездить в Лэлин к Цзэн Чжиюаню. Он хотел съездить даже не столько к Цзэн Чжиюаню, сколько узнать, о каком таком «важном моменте» шла речь.

В мгновение ока пролетело лето, наступила осень, а за ней и зима. Ню Айго провел в Цанчжоу уже полгода. Полгода назад, когда Ню Айго проезжал Ботоу, он оставил в автобусе свою сумку с вещами, поэтому осенний и зимний гардероб ему пришлось обновлять в Цанчжоу. За полгода пребывания в Цанчжоу Ню Айго обнаружил, что хэбэйцы не очень-то разборчивы в еде. Но в этой неразборчивости имелись свои плюсы, по крайней мере на еде здесь можно было сэкономить. За эти полгода Ню Айго обзавелся двумя друзьями. Одним из них был директор фабрики соевых изделий «Белоснежная рыба» Цуй Лифань. Фабрика Цуй Лифаня по производству доуфу по масштабам оказалась весьма скромной: несколько цехов и десять с лишним работников. Здесь производили обычный доуфу, доуфу в пластинках, доуфу, нарезанный полосками, доуфу, нарезанный соломкой, доуфу, свернутый рулетом, и так далее. Цуй Лифань все время мечтал о производстве соленого и пахучего доуфу, поскольку, несмотря на одно и то же сырье, прибыль от этих видов доуфу была самой большой. Но, во-первых, для производства данной продукции требовалось много специальной тары, хранение которой требовало расширения пространства; во-вторых, соленый и пахучий доуфу готовился с использованием дрожжей и специальной закваски, при этом процесс производства занимал два месяца, а это было долго. Другое дело — обычный доуфу, доуфу в пластинках, доуфу, нарезанный полосками, доуфу, нарезанный соломкой, или доуфу, свернутый рулетом: сегодня приготовил, а завтра реализовал. К тому же Цуй Лифань с его сумасшедшим характером не смог бы вытерпеть столь длительного процесса производства. Поэтому о соленом и пахучем доуфу он лишь мечтал. Производство доуфу передавалось в семье Цуев по наследству. И дед, и отец Цуй Лифаня — все они занимались этим ремеслом. Раньше в Цанчжоу у них была лавка под названием «Белоснежная рыба». В те времена в этой лавке, кроме обычного доуфу, готовился и соленый, и пахучий доуфу, последний назывался «цинфан». По словам Цуй Лифаня, «цинфан», который они готовили, кроме пахучего запаха и приятного вкуса имел еще и сладкий оттенок. И все благодаря тому, что во время посола кроме соли и сычуаньского перца они добавляли туда свою фирменную приправу. Доуфу, который готовила их семья, не только получался белым и вкусным, но еще и прекрасно держал форму: упав на пол, он не разваливался и при этом таял во рту. По словам Цуй Лифаня, соя у всех была одинакова, но секрет их доуфу заключался в мастерстве приготовления рассола. Доуфу семейства Цуев стал популярен в Цанчжоу, и в итоге за счет заработанной прежде доброй репутации Цуй Лифань сбывал свою продукцию не только в Цанчжоу, но еще и в нескольких окрестных уездах, например в Ботоу, Наньпи, Дунгуане, Цзинсяне, Хэцзяне и даже в провинции Шаньдун в Дэчжоу. Если отец и дед Цуй Лифаня, по рассказам, были людьми флегматичными, то Цуй Лифань отличался взрывным характером. Тем не менее, уже сблизившись с Цуй Лифанем, Ню Айго обнаружил, что, несмотря на импульсивность, у того имелся свой стержень. В этом мире Цуй Лифаня раздражали две вещи. Во-первых, он злился, если человек бросал слова на ветер. Взять, к примеру, тот случай с его племянником Бай Вэньбинем. Цуй Лифань заранее его спросил, все ли в порядке с машиной, тот его заверил, что все хорошо, но едва они отправились в путь, машина сломалась. Естественно, Цуй Лифаня это взбесило. Во-вторых, его как большого любителя докапываться до истины раздражало, когда кто-нибудь нарушал договоренность и проявлял двуличие. Однако если кто-то договаривался с ним по-хорошему и он соглашался на новые условия, то даже в случае накладки он сохранял спокойствие. Цуй Лифань часто говорил: «Я хоть и завожусь, но завожусь по делу». Ню Айго только улыбался в ответ. Сам Ню Айго тоже относился к тем людям, которые любили докапываться до истины. Но за свои тридцать пять лет именно на этом поприще он набил себе больше всего шишек, и именно это и сблизило его и Цуй Лифаня. Когда Ню Айго только-только приехал в Цанчжоу, то, принимая во внимание вспыльчивость Цуй Лифаня, он не знал, сможет ли вообще задержаться в Цанчжоу. Тогда же он для себя решил: задержится — хорошо, а не задержится — так уедет в Лэлин. Однако Цуй Лифань, общаясь с Ню Айго, отметил его рассудительность, поэтому не только на него не сердился, но еще и просил совета. Однажды они заговорили про возраст, и оказалось, что Цуй Лифань старше Ню Айго на пять лет, это дало ему право называть Ню Айго «братишкой». Так Ню Айго и закрепился на фабрике Цуй Лифаня под названием «Белоснежная рыба». Теперь он целыми днями развозил товар, мотаясь по Цанчжоу и окрестным уездам, а иногда даже ездил в провинцию Шаньдун в Дэчжоу. Больше всего ему нравилось ездить в Хэцзянь, потому что там продавали лепешки с ослятиной под названием «лягушка глотает мед», которые уж очень ему полюбились.