Книга Никола Тесла - Евгений Матонин

Обстановка в югославской эмиграции тоже была не простой. Большинство эмигрантов поддерживали королевское правительство. Среди членов югославской миссии в США были и хорваты: к примеру, Богдан Радица, глава информационной службы миссии Югославии, или предвоенный бан (губернатор) Хорватии Иван Шубашич, который позже вообще стал главой эмигрантского правительства. Но были в Америке и хорваты, считавшие сербов своими главными врагами. С другой стороны, было и немало сторонников «Великой Сербии», не скрывавших вражды к хорватам. И, конечно, каждая из группировок многое бы отдала, чтобы ее поддержал такой человек, как Никола Тесла. К нему искали «подходы».

…Вряд ли престарелый Тесла мог разобраться в этом клубке отношений и противоречий. Очевидно одно: в силу обстоятельств своей жизни он никак не мог поддержать сербов в борьбе против хорватов или наоборот. О себе он говорил: «Я серб, но моя родина — Хорватия». Среди его немногочисленных друзей были и сербы, и хорваты, и словенцы. Ближе всего ему была идея «югославизма».

После того как в США появился Сава Косанович, Тесла стал почти во всем полагаться на его мнение в политических вопросах. А Косанович сам был «югославистом». Так что ему не составило большого труда уговорить Теслу сделать несколько громких заявлений в духе «славянского единства». Впрочем, «уговорить» — это, наверное, не самое точное слово. Теслу не пришлось уговаривать. Он сам был готов к этому.

Уже в октябре 1941 года Тесла принял участие в акциях славянского единства в Нью-Йорке. Учитывая его состояние, это выступление было скорее символическим, но его заметили все. 19 октября в советской газете «Известия» было напечатано письмо Теслы: «Мы, югославы, с восхищением следим за героической борьбой русского народа и всех народов Советского Союза и восхищаемся высокими стремлениями ваших великих героев, которые проливают кровь не только в защиту своей родины, но также за свободу и цивилизацию всех порабощенных нацизмом народов. Мы твердо уверены в победе».

Это послание было передано и по лондонскому радио, а затем напечатано и в партизанских газетах так называемой Ужицкой республики в Сербии — освобожденной от оккупантов территории.

А в апреле 1942 года в газетах появилось обращение Теслы «Моим братьям-славянам». «Неразделима судьба сербов, хорватов и словенцев в нашей старой отчизне, хотя враг и попытался ее разъединить», — писал он. А будущее 85-летний Тесла видел так: «В результате этой войны, величайшей в истории, должен родиться новый мир, который оправдает жертвы, приносимые человечеством. Этот новый мир будет миром, в котором не будет эксплуатации слабых сильными, добрых злыми, где не будет унижения неимущих перед властью богатых, где произведения ума, науки, искусства будут служить всему обществу в целом для облегчения и улучшения жизни, а не отдельным людям для приобретения богатств. Этот новый мир не будет миром униженных и порабощенных, он будет миром свободных людей и народов, равных по достоинству и уважению».

Есть версия, что все обращения от имени Теслы были написаны Косановичем, а ученый о них даже не знал. Это не так: в белградском музее Теслы можно увидеть черновики документа с его правкой. С другой стороны, в советских биографиях «волшебника электричества» говорилось, что в последние месяцы жизни он с громадным интересом слушал рассказы своего племянника о партизанах Тито. Вряд ли это тоже соответствует действительности. Косанович мало что знал о Тито и его армии — о них тогда даже в правящих кругах Англии и США почти ничего не знали. Другое дело четники! В 1942 году американские газеты изображали их руководителя Дражу Михайловича «югославским богатырем» и «чудо-человеком».

В январе 1942 года король Петр II реорганизовал югославское правительство в эмиграции. Теперь его возглавил профессор Слободан Йованович. Косановичу в нем места не нашлось, и новость об отставке племянника стала тяжелым ударом для Теслы. Он даже думал, что Косановича теперь арестуют, но тот постарался объяснить ему, что отставки в политике — дело неизбежное.

В июле девятнадцатилетний король Петр прибыл в США для переговоров с президентом Рузвельтом. Затем он посетил и Нью-Йорк, где в его честь был дан торжественный обед в «Колони-клаб», устроенный супругой президента Элеонорой Рузвельт. На него пригласили и Теслу, но он был слишком слаб, чтобы прийти. Вездесущий Косанович предложил королю самому поехать к Тесле. Тот без колебаний согласился. Они сели в машину и отправились в отель «Нью-Йоркер».

«Я посетил Николу Теслу, всемирно известного американо-югославского ученого, в его номере отеля “Нью-Йоркер”, — записал король Петр в своем дневнике 8 июля 1942 года. — После того как я его поприветствовал, старый ученый сказал: “Это самая высокая честь для меня! Я рад, что вы еще молоды, и уверен, что вы будете великим правителем. Я уверен, что доживу до того момента, когда вы вернетесь в свободную Югославию… Я горжусь тем, что я серб и югослав. Сохраняйте единство своей Югославии — сербов, хорватов и словенцев”». Король ответил, что глубоко тронут этими словами, и в свою очередь выразил уверенность, что Тесла тоже сможет приехать в освобожденную Югославию. В конце беседы они оба не могли сдержать слез. Сохранилась фотография, на которой молодой король и престарелый ученый беседуют друг с другом.

…Тесла плохо разбирался в политике. Он никак не мог понять, почему югославы никак не желают объединиться в борьбе с Гитлером, и очень переживал из-за этого. Ведь он не раз говорил, что собирается оставить свои труды, имущество и изобретения «родной стране». Многие до сих пор уверены, что среди них были чертежи и образцы «супероружия», которое он придумывал в последние годы жизни.

Смерть на Рождество

Осенью 1942 года Косанович попал в больницу — ему удаляли аппендикс. В его канцелярии дежурила секретарша Шарлотта Мужар. Однажды раздался звонок телефона, она взяла трубку и услышала слабый старческий голос. Это звонил Тесла.

Тесла имел обыкновение звонить своему племяннику в любое время — даже глубокой ночью. На этот раз ему нужны были деньги — хотя бы 50 долларов. На следующий день Шарлотта отправилась в «Нью-Йоркер».

«Я позвонила из холла Тесле, — вспоминала она. — Я очень долго ждала, но трубку никто не снимал. Портье сказал мне: “Подождите, пожалуйста. Иногда доктору Тесле нужно время, чтобы ответить”. В конце концов я услышала его голос, такой же, как и накануне. Он сказал “привет” и пригласил подняться в его номер…

В каком-то смысле меня это удивило. Я думала, что он попросит, чтобы я оставила деньги внизу, так как я слышала, что он не любит общаться с людьми».

Шарлотта поднялась в номер 3327. Тесла, по ее словам, «выглядел гораздо хуже, чем на фотографиях, сделанных во время его встречи с королем Петром несколько месяцев назад. Он был в пижаме. На голове — редкие, полностью седые волосы с пробором в середине. Лицо высохшее, но взгляд оставался острым… Между нами стоял старомодный круглый стол, заваленный бумагами с какими-то записями. Я представилась и снова объяснила, зачем пришла. Он сказал “хорошо” и движением руки попросил меня оставить конверт на столе, что я и сделала. Потом я спросила, не нужно ли еще что-нибудь сделать для него. “Нет, большое вам спасибо, госпожа”, — сказал он. Я неохотно ушла…».