Книга В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945 - Вальтер Варлимонт

Гитлер. Главнокомандующий на Юге должен руководить всем этим и все сосредоточить в своих руках. Я уже сказал Герингу, чтобы больше не было никаких телефонных переговоров.

Кристиан. Позвонили снизу, мой фюрер; главнокомандующий люфтваффе этот разговор не начинал; позвонили из 2-го воздушного флота. Теперь такой вопрос: нужны ли 2-й парашютной дивизии эти самолеты?

Гитлер. 2-я парашютная дивизия пользуется преимуществом; это самое главное; это абсолютно ясно.

Кейтель. В приказе говорится: «…при необходимости оставляя тяжелую боевую технику, которую, в случае неизбежности, следует уничтожать; в дальнейшем никаких приказов по телефону, даже в закамуфлированной форме».

Гитлер. Нет, я бы написал «всю тяжелую технику».

Кейтель. Тогда так: «…при необходимости оставляя всю тяжелую технику, которую, в случае неизбежности, следует уничтожать». Затем «в дальнейшем никаких приказов по телефону, даже в закамуфлированной форме; инструкции только через офицера связи».

Гитлер. Через офицера связи, чьи инструкции тоже должны быть зашифрованы.

Гевел. Мой фюрер, встает вопрос, надо ли нам прервать телефонную связь через почтовые отделения. Почтовая служба задала такой вопрос. Журналистские сообщения пока идут. Видимо, они это имеют в виду; не следует ли прервать все линии связи, кроме военных?

Гитлер. Мы могли бы объяснить это тем, что все линии потребовались для военных целей и официальных сообщений.

Гевел. В первую очередь, конечно, журналисты сейчас очень…

Гитлер. Только для официальных сообщений.

Гевел. Только для министерств?

Гитлер. Только для правительственных и военных сообщений.

Кейтель. «…письменные инструкции которого должны быть зашифрованы». Чтобы из них ничего нельзя было узнать.

Кристиан. Как насчет телетайпа и радио?

Гитлер. Телетайп закодировать и радиосообщения шифровать. А не расшифруют?

Кейтель. Нет, это способ, который использует флот.

Гитлер. Телетайп закодировать, радиосообщения шифровать.

Кейтель. «…или посредством закодированных радиосообщений».

Гитлер. Хорошо.

Йодль. Кроме того, разведка сегодня днем установила, что происходит движение вдоль северного побережья Сицилии к востоку от Палермо. Примерно пятьдесят кораблей, из них восемь больших; остальные малые, видимо десантные суда; куда движутся, не совсем понятно, но, вероятно, на восток. Так что, похоже, они попытаются высадить десант в тылу нашего правого фланга.

Гитлер. Люфтваффе к этому готово?

Йодль. Авиация предупреждена.

Кристиан. Да, мы знаем об этом от главнокомандующего на Юге.

Гитлер. Все равно, я думаю, надо немедленно послать туда офицера.

Йодль. Самолет готов, придется только подождать рассвета.

Гитлер. Мы должны послать офицера, чтобы он сказал Хубе, как ему действовать. Сначала оттянуть и переправить тыловые службы, пока держится фронт, а потом отойти самим за одну ночь. Они должны выбраться за одну ночь – только люди. Арьергард должен продолжать огонь и держаться.

Йодль. Еще одна вещь, которую надо передать на словах, это план относительно Рима.

Гитлер. Это надо сделать при любых обстоятельствах; абсолютно ясно. Здесь нечего обсуждать; надо нанести ответный удар и обеспечить захват правительства. Парашютная дивизия должна иметь план десантирования в районе Рима. Рим надо оккупировать. Никто из Рима не уйдет, а потом в Рим войдет 3-я гренадерская танковая дивизия.

Йодль. А как быть с частями, которые в пути, – с теми из 26-й дивизии?

Гитлер. В приказе это не совсем ясно написано – «которые выгрузились», следует сказать, что они должны выгрузиться там.

Кейтель. Значит, «части, которые выгрузятся», то есть в дополнение к тем, что уже выгрузились. Я дважды просмотрел это. Думаю также, что, может быть, лучше записать «подразделения 26-й танковой дивизии, которые выгрузятся».

Йодль. Они частично выгрузились, потому что они не могут дальше двигаться вперед и вынуждены идти по дороге.

Гитлер. Тогда вы должны добавить «части, которые выгрузились и которые еще должны выгрузиться». Здесь: «в дополнение к уже выгрузившимся частям остальные части 26-й танковой дивизии должны быть выгружены и переданы в распоряжение 3-й танковой гренадерской дивизии».

Гевел. Не надо отдать им приказ занять входы в Ватикан?

Гитлер. Это не имеет значения. Я войду в Ватикан в любой момент! Думаете, меня волнует Ватикан? Мы можем захватить его сразу же. Там будет весь дипломатический корпус. Мне плевать, но, если там окажется вся эта шайка, мы вышвырнем оттуда это стадо свиней. Вот так… а после принесем свои извинения; это легко сделать. Идет война.

Боденшатц. Там будет большинство… вы считаете, это допустимо.

Гевел. Мы захватим там множество документов.

Гитлер. Там? Да, мы заполучим там кое-какие документы. Мы найдем доказательство измены! Сколько времени понадобится министру иностранных дел, чтобы передать инструкции Макензену? Жаль, что его нет здесь.

Гевел. Видимо, он уже уехал.

Гитлер. Ну ладно.

Гевел. Я сейчас же выясню.

Гитлер. Это что, газетная статья на двенадцать страниц? Вечно меня пугаете, господа; две-три строчки – это все, что требовалось.

Я вот еще о чем думаю, Йодль, если они атакуют завтра или послезавтра – не знаю, сосредоточены ли уже эти соединения, – я снова пошлю их в наступление на Востоке. Тогда «Лейбштандарте» снова может принять участие; потому что пока не прибудет техника…

Кейтель. Подвижной состав.

Йодль. Конечно можно; разумеется, будет лучше, если нам удастся укрепить там позицию, прежде чем уходить.

Гитлер. Хорошо бы. Потом мы как раз можем перебросить эту одну дивизию, «Лейбштандарте». Она должна двинуться первой и может оставить всю свою технику там. Она может бросить там много техники; ей нет нужды брать с собой свои танки. Может оставить их там, а получит их отсюда. Здесь она может их получить. Итак, танки остаются там. А дивизия получает танки здесь; там их уйма в запасе. Это просто. Как только дивизия прибудет, танки для нее будут.

Гевел. Я хотел спросить насчет принца Гессенского; он все время крутится тут. Сказать ему, что он нам не нужен?

Гитлер. Я с ним встречусь и переговорю.

Гевел. Он, естественно, всем задает вопросы; хочет все знать.