Книга Аромат лотоса - Лора Бекитт

– Как он мог меня забыть!

– Может, и не забыл. Ты просто не знаешь мужской природы. Она была готова отдаться ему, и он взял ее, не задумываясь о последствиях, не предполагая, что она может воспринимать это всерьез.

– Ты считаешь, что она была нужна ему лишь для постели?! – Урсула торжествующе рассмеялась. – А в его сердце я, только я!

Луиза видела, что дочь не в себе, и не знала, что делать. То, чего она так боялась, пришло.

А Урсула вспоминала Анри, его бережное любование ею, скрытую пылкость, его ласковые, полные света глаза, и ее сердце жгла ревность.

– Пойдем, – осторожно промолвила Луиза, – тебе необходимо успокоиться.

Она привела дочь в свою комнату, дала ей нюхательную соль, усадила в кресло и сказала:

– Надеюсь, вы не встретитесь, потому что это может стать большим горем и для тебя, и для него. Он несвободен, и ты, в определенном смысле, тоже. Франсуа – хороший человек; через несколько дней мы поедем в Калькутту, а через год или два вернемся домой. Индианку прогони с глаз долой и забудь о ней. Не терзай себя и утешься тем, что у Анри де Лаваля не могло быть ничего серьезного с этой грязной дикаркой. Индианки умеют соблазнять мужчин: им ничего не известно о первородном грехе, а значит, неведом стыд!

Очень скоро Урсула выплакалась и заснула, свернувшись клубочком в кресле. Она проспала до вечера, а потом ушла в свою спальню, где снова легла, отвернувшись к стене. Она не желала разговаривать с Франсуа, и после двух-трех попыток он оставил жену в покое.

К чести Франсуа Друо, он женился на Урсуле Гранден не по расчету, хотя его отец всегда говорил: «Главное – деньги, а женщин у тебя может быть сколько угодно». Нет, он женился на ней, потому что она была живая, веселая, восторженная и хорошенькая. Прелестная девушка, замечательная семья…

О своей семье Франсуа такого сказать не мог. Мать рано умерла, а отец всегда отмахивался от его проблем. Всю свою жизнь Гастон Друо занимался темными делами и однажды даже убил человека. Он воспитывал сына по своему образу и подобию, не сознавая, что такой путь может привести к гибели. К счастью, Франсуа понял это сам и прилагал все силы, чтобы избавиться от власти и влияния отца. Именно потому он не стал возражать против поездки в Индию.

Что касается Урсулы… Франсуа не мог ее понять. Молодому человеку казалось, он делает для нее все, что только может сделать муж для любимой жены, но она отвергала и его любовь, и его страсть, и стремление к духовному сближению, даже его подарки.

Вначале Франсуа казалось, что во всем виновата Луиза, но теперь он не был уверен, что это действительно так. Его теща, несмотря на непростой характер, была мудрой женщиной. Луиза прекрасно понимала, что без покровительства Франсуа и его денег в чужой стране им с дочерью придется нелегко. Понимала и принимала свое положение с достоинством. А Урсула вела себя, как испорченный, капризный ребенок.

Когда жена заснула, Франсуа решил выйти на крыльцо и подышать воздухом. Как прекрасно бы было сейчас извиваться от страсти на влажных от пота простынях! К сожалению, для Урсулы не существовало плотской любви, она оскорбляла ее добродетель.

Ночь была звездная, но безлунная. Прохладный ветер тихо льнул к разгоряченному телу. Молодой человек начал думать об индианке Тулси. Франсуа относился к туземцам с определенной долей презрения, но эта девушка была для него загадкой. Он нанял ее, потому что она ему очень понравилась, а вторую, Кири, взял просто в придачу.

Все это время он желал обладать этой мягкой, волнующей, женственной, чуть диковатой красавицей, но не знал, как подступиться к Тулси. Что-то подсказывало, что молодая женщина не так податлива и проста, как он вообразил. Ее сестра вообще была похожа на злую кошку, но, к счастью, Кири совсем не привлекала Франсуа.

Он вновь посмотрел на сверкающие в небе звезды, такие же далекие и непонятные, как человеческие души, вздохнул и вошел в дом. В холле было темно, и Франсуа не сразу заметил человеческую фигуру. Закутанная в легкую полупрозрачную ткань, она походила на свечу. Молодой человек замер, а потом его точно подхватило ветром, он бросился наперерез и остановился перед Тулси, наслаждаясь ее испугом, наблюдая, как складки ткани на высокой груди вздымаются от частого взволнованного дыхания. – Я слышал, ты не хочешь ехать в Калькутту? Почему?

Тулси опустила глаза.

– Не просто не хочу. Не могу, господин. К тому же с завтрашнего дня хозяйка дала мне расчет.

Франсуа победоносно улыбнулся.

– Хозяин здесь я! Если я решу, что ты останешься, значит, останешься.

– Я не могу, – повторила Тулси.

– Мы здесь одни, и я скажу то, что думаю. Ты очень красива. Такая чистота, изящество, совершенство! – Он протянул к ней руки. – Тебе не надо уходить.

Тулси отступила на шаг, потом подалась вперед, пробиваясь сквозь кольцо его объятий. Молодой человек разжал руки, и она бросилась в свою комнату. Это было ошибкой: Франсуа пошел за ней. Кири помогала кухарке мыть посуду и еще не вернулась. Ребенок спал в большой, поставленной на стулья коробке, в которой была устроена маленькая постель.

Тулси отбежала в дальний угол комнаты и прислонилась к стене. Ее охватили тревога и страх, и все же она не верила, что все это всерьез. Поверила лишь тогда, когда Франсуа крепко обнял ее и жарко прошептал:

– Один раз, хотя бы один, и у тебя будет столько рупий, что ты сможешь выстелить ими дорогу до самой Калькутты!

Сегодня ей пришлось пережить слишком много, и сейчас в душе словно разверзлась бездонная пропасть. Тулси вспомнила Хариша, рассказ Кири об англичанах и что есть силы уперлась руками в грудь Франсуа. Сердце бешено колотилось, к лицу прихлынула кровь – она была на грани обморока. А Франсуа видел перед собой прекрасное взволнованное лицо, разметавшиеся, черные как ночь волосы, огромные глаза, и его душу и тело терзало непреодолимое желание овладеть индианкой.

Они боролись недолго. Дверь тихо приоткрылась, вошла Кири. В ту же секунду светильник выпал у нее из рук, она выхватила нож, подскочила к Франсуа и с размаху полоснула лезвием по его шее. Он страшно закричал, зажимая рану, из которой хлынула кровь. Проснулся и заплакал ребенок.

Тулси и Кири смотрели друг на друга, глаза в глаза, и их сердца сжимались от предчувствия непоправимой беды.

Глава IV

1754 год, крепость Киледар, Индия

Анри с таким напряжением вглядывался вдаль, как будто надеялся отыскать в привычном пейзаже что-то новое, незнакомое.

Киледар оставался оазисом красоты и покоя, призрачным сном среди разрушительной действительности. Величавые дворцовые строения, привлекающие взор благородной простотой архитектуры и ослепительной белизной камня, сбегающие вниз изящн ые лестницы, серебрящиеся на солнце деревья, окутанные дымкой полуденных испарений высокие крепостные стены…