Книга Чародей звездолета «Агуди» - Юрий Никитин

Он повернулся ко мне, я сделал ему знак продолжать, меня вдискуссии не втягивать, я посижу, мне среди народа легче мыслится, однако он несдался, обратился ко мне с той же рабочекрестьянской обстоятельностью:

– Только диктатура, господин президент!.. Не будетдиктатуры – России не выжить. Это понятно всем, так что давайте не лицемерить:все, кто говорит о политкорректности и государственном устройстве по типу,скажем, Дании или Голландии, прекрасно понимают, что Россия при таких условияхнеминуемо исчезнет. Станет просто территорией, которую займут болеенационалистические государства

Каганов спросил с подозрением:

– Это кого вы называете более националистическими?

Шандырин прогрохотал, как приближающаяся туча с грозой и громом:

– Не прикидывайтесь. Я не стану даже про Израиль,потому что в сравнении с Россией абсолютно все – националистические! Англия,Франция, Германия, Испания, Дания, Польша, прибалты, я уж не говорю осреднеазиатских или кавказских соседях! Все гораздо националистичнее. А вотрусской национальности хребет перебил еще Петр Первый, когда втоптал русское вгрязь и заставил униженно кланяться иноземному. Любой иноземец с его подачи вовсем был выше, умнее и значительнее, чем русский, кем бы он ни оказался… Ниодна нация так не оплевывает себя, ни одна так не прогибается перединостранцами, как русская, и после этого… вот уроды!.. еще и говорят онационализме русских! Это уж точно, держи вора.

Каганов, уже потеплев, обошлось без упоминания Израиля,блеснул эрудицией:

– Во Франции, к слову, за иностранное слово в печатиили рекламе вместо французского платят бальшо-о-о-ой штраф. И на иностранныефильмы у них квота.

Я посмотрел на часы, полчаса до назначенного мной же срока,но ничем другим заняться не смогу, вздохнул, буркнул:

– Вы все-таки давайте конкретнее… Если у нас в самомделе диктатура, то чтоб завтра утром у меня на столе был новый проект. Или хотябы черновик. Все поняли?.. Вольно.

Вышел, поборолся с искушением пойти в столовую и подкрепитьсяперед трудным разговором, победил, чуть было не пошел, чтобы отметить победу,но все же натянул на морду лица улыбку, с нею слова произносятся чуточку иначе,это чувствуется на другом конце провода и без подсказки аналитиков, иотправился почти твердой поступью в комнату с красным телефоном. Сейчас, когдалюбой тинейджер может по мобиле звонить за океан, простой телефон кажетсядопотопным, но к нему подключены мощнейшие компьютеры, что создают защиту отпрослушивания, шифруют сообщения, так что никакой суперхакер и за тысячу лет неприблизится к разгадке кода, обеспечивают полноценное звучание, как будтособеседник в соседнем кресле.

Техник кивнул при моем приближении, встал и тихонько покинулкомнату. Когда дверь с легким щелчком захлопнулась, я снял трубку:

– Алло?

– Привет, Дмитрий, – донесся голос Бушмена, онсказал по-русски, с сильным техасским акцентом, на меня пахнуло патокой,коровами и лошажьим потом, затем наложилась деловитая скороговорка переводчика.Я владею английским достаточно, чтобы вести разговоры на любую тему, но в такихслучаях лучше, когда каждый на своем. И суверенитет подчеркивается, да и естьвремя успеть обдумать ответ поумнее: – Дмитрий, мои военные очень озабочены. Соспутников засекли вспышки в одном квадрате России. Настолько мощные, чтозаподозрили ядерные испытания…

Я засмеялся:

– Шутите?

– Шучу, – согласился он. – Но такаяповышенная активность в военной области, вы же понимаете, вызывает тревогу.Особенно в нашем напряженном мире.

– Эта активность не выходит за пределы Рязанскойобласти, – ответил я. – Напоминаю, что эта область – внутри России,она не граничит ни с одним государством. Это не ваши военные базы возле границРоссии.

Он тоже засмеялся, хороший такой уверенный смех победителя.

– Это не наши базы! Это базы НАТО. Вы уже знаете, мытеперь начали действовать без НАТО. Нам эти карлики ни к чему, управляемся. Такчто же в этой Рязанщине?

Судя по тому, как правильно произносил это слово, оно уже нераз звучало на совещании экспертов, прежде чем он снял трубку.

– Внутренние дела, – ответил я лаконично.

– Дмитрий, – сказал он с укоризной, – мы жедрузья? К тому же на нас нелегкая миссия по поддержанию мира во всем мире.Какие могут быть секреты? Наши ребята сообщили, что в том районе проживаетнарод кобызов. И район боевых действий как раз приходится на их анклав. Что-тослучилось?

– Ничего особенного, – ответил я и добавил: –Такого, чтобы могло действительно встревожить страну, что находится на другойстороне планеты.

– Дмитрий, – повторил он укоризненно, но в голосепоявился нажим, – давай смотреть реально. Мы на другой стороне земногошара, верно, но наши военные базы уже во всех стратегических точках земногошара. Только мы, США, поддерживаем мир и стабильность. Многим это не нравится,но наша мощь все растет. Вы это признаете? Да, мы вмешиваемся во внутренниедела других государств… и будем вмешиваться все больше. Это реальность,Дмитрий! Мы взяли на себя ответственность за всю планету, потому намнебезразлично то, что происходит в России. Хочет Россия этого или нет, но онауже включена в сферу наших интересов. Извините, но для многих моих избирателейРоссия стоит на втором месте после Ирака…

Внутренности похолодели, в ушах послышался звон. Я закрылглаза, умоляя себя выстоять, сосредоточиться, не потерять сознание. Бушменнедвусмысленно намекает, что Россия для США по-прежнему враг, а разделались сИраком раньше лишь потому, что с Ираком полегче, но если очень понадобится, томогут высадить войска и в России, сил хватит.

– Не надорвитесь, – сказал я мрачно, в моем голосеясно звучало признание поражения. – Всюду поспевать – пупок развяжется. Ав Рязанской области всего лишь проводилась операция по изъятию оружия убандформирований кобызов. Это если говорить очень мягко. Изъяты тысячи единицстрелкового оружия, противотанковые ракеты и десятки стингеров…

Он прервал:

– Извините, но на оружии не написано, что онокобызское, а не ваших людей!

– Захваченные боевики, – сказал я, – отвечаютиначе. Мы можем отдать их международному суду в Гааге. Обвинения в убийствероссийских граждан, угрозы и притеснение местного населения, а также незаконноехранение огнестрельного оружия. Мне, собственно, все равно, если Гаагский судих даже отпустит, сами бандформирования мы уже ликвидировали…

Он не поверил, переспросил:

– Так быстро? А мирные жители при этом не пострадали?

– Пострадали, – ответил я, сердце сжалось, передглазами воочию встали раздавленные гусеницами танков тела. – Но затогнойник был удален. Полностью.

Он ужаснулся: