Книга Слёзы Шороша - Братья Бри

– Благодарю тебя, Фэрирэф, – сказала Фэлэфи и затем обратилась к Тланалту: – Тланалт, дорогой, я не могу согласиться с тем, чтобы ты оставил Дорлиф. Ты Хранитель, и у тебя две Слезы. Они не должны оказаться во власти Повелителя Тьмы, а на войне всякое может случиться, ты знаешь это лучше меня.

– Но я вправе передать Слёзы любому из членов Управляющего Совета и сделаю это сейчас же.

Тланалт разомкнул цепочку на шее и, потянув за неё, достал из-под рубашки два бархатных мешочка, что покоились у него на груди: чёрный и малиновый. Он снял их с цепочки и сказал:

– Отныне и до тех пор пока я не вернусь из Нэтлифа и не попрошу Слёзы обратно, ты, Гордрог, и ты, Фэрирэф, будете Хранителями Дорлифа.

Гордрогу достался чёрный мешочек, Фэрирэфу – малиновый. И Гордрог, и Фэрирэф, развязав мешочки, вынули из них и показали всем Слёзы Шороша, чёрную и малиновую.

– Благодарю тебя, Тланалт, – сказал Гордрог (в голосе его слышалось волнение).

– Верю, Слеза, которую стану хранить у сердца, дождётся тебя, Тланалт, – сказал Фэрирэф.

– Так тому и быть, – с грустью в голосе и глазах сказала Фэлэфи.

Суфус снова встал.

– Тогда мы с сестрой тоже передадим свою Слезу: мы не должны рисковать Ею. Неизвестно, что уготовит нам путь, в который мы отправимся.

– Но давай сделаем это в Новосветную Ночь, Суфус, – предложила Сэфэси.

– Давай, – согласился Суфус.

– Я догадываюсь, почему ты хочешь передать вашу с Суфусом Слезу в Новосветную Ночь, дорогая Сэфэси, – сказал Фэрирэф не обычным для него тоном хозяина положения, но тоном, полным доброжелательности.

– Да, уважаемый Фэрирэф, поэтому, – ответила Сэфэси.

– Почему?.. – не удержался от вопроса Дэниел… – если об этом можно спросить.

– Конечно, можно, – сказала Сэфэси и снова перевела взгляд на Фэрирэфа, предлагая ему ответить Дэниелу (она поняла, что ему хочется об этом сказать самому).

– Можно, можно, дорогой Хранитель Слова. Всё дело в моей внучке Лэоэли. Однажды гуляя по полю с собакой, она нечаянно увидела среди цветов незнакомый её глазу бутон, который ещё не распустился, белый с фиолетовым отливом… Это была Слеза. До Нового Света оставалось несколько дней, и это навело Лэоэли на красивую мысль (она радовала её больше самой находки): ей вздумалось преподнести Слезу как новосветный подарок, – Фэрирэф усмехнулся и, пряча глаза, покачал головой, – но не родному деду… а нашим неугомонным устроителям веселья… И вот теперь Сэфэси пожелала сделать то же, что сделала моя внучка.

– Да, Фэрирэф, пожелала, – сказала Сэфэси.

– Так тому и быть, – вновь пришлось сказать Фэлэфи, а затем она обратилась к Савасарду: – Савасард, будь добр, передай Озуарду, что Нэтлиф нуждается в помощи. Пусть он знает: воины Дорлифа выйдут с первым светом на третий день после Новосветной Ночи. И пусть он знает: Дорлиф даёт отряду лесовиков провиант и лошадей.

– Уважаемая Фэлэфи, я отправлюсь к Озуарду прямо сейчас, – сказал Савасард. – До встречи, друзья.

– Дорогой Савасард, – остановила его Сэфэси, – ждём тебя и всех-всех лесовиков на Новый Свет в Дорлифе.

– Я приду. С Эфриардом и Эстеан, моими назваными братом и сестрой.

– Друзья мои, – обратилась Фэлэфи ко всем участникам совета. – Мы с вами решили то, для чего собрались здесь. Совет окончен. И пусть теперь нас соберёт Новосветное Дерево. До встречи, мои дорогие.

Все вышли на улицу.

– Семимес, мы с Гройоргом домой пойдём, – сказал Малам.

– Да, отец. Я с ребятами – Дорлиф им покажу. Ты проведаешь Нуруни? Как бы её Кипик не обидел.

– Не беспокойся, сынок: и Нуруни проведаю, и обед сготовлю.

– Да мы в «Парящем Ферлинге» пообедаем, если ребята не против, – Семимес кивнул на Дэниела и Мэтью.

– Нет, мы не против, – бойко ответил Мэтью. – Мы говорим наше с Дэном «да». Да, Дэн?

– Да.

– Я тоже говорю моё «да» «Парящему Ферлингу», – поддержал своих новых друзей и их весёлый тон Нэтэн.

Глава пятая

Лэоэли

Четыре молодых человека, взявшие направление на «Парящий Ферлинг», шли молча. Каждый из них, не сговариваясь с остальными, откладывал то, что уже вроде как просилось у него с языка, до уютного столика, который усадит их друг напротив друга, предложит кушанья и бутылочку хоглифского «Лёгкого» и шепнёт на ухо одному, второму, третьему и четвёртому: «Пора!» В конце концов, на то он и столик в трактире, чтобы развязывать языки. А пока ребята шагали, сторонясь собственных слов…

Сначала Мэтью взбрело в голову спросить, почему Нэтэн назвал Семимеса волчатником. Но этот вопрос показался ему глупым, потому как волчатник он и есть волчатник. Потом ему не давал покоя умный вопрос: почему они не наткнулись вчера в лесу Садорн на жилища лесовиков, не то что на жилища, а даже на намёки на существование таковых. Но этот вопрос, точно, должен был усесться на спину «Парящему Ферлингу» и полететь куда-то, чтобы где-то приземлиться. Потом ему захотелось выяснить, что думают его спутники про фокус с Мал-Мальцем, который показал на совете Гройорг-Квадрат. А потом к нему снова вернулся глупый вопрос про волчатника…

Нэтэну не терпелось расспросить Мэта и Дэна о Нет-Мире. Но разве станешь походя трогать то, к чему всю жизнь влекло твою душу? Может быть, «Парящий Ферлинг» приоткроет заветную дверь?..

Семимес, Хранитель Слова Семимес, скажет сегодня в трактире, что «за соседним столом сидит человек, из гостей Дорлифа, в глазах у которого тёмные мысли», но умолчит о том, о чём лишь подумает: «Если бы Семимес был целым человеком, он бы сказал, что тень Тьмы омрачит грядущий Новый Свет». А пока он молча наслаждался крохами счастья: все, кто проходил мимо и приветствовал его и его друзей, делали его чуточку счастливее; все, кто не проходил мимо, а со стороны видел его и его друзей и провожал их взглядом, делали его ещё чуточку счастливее; и даже окна дорлифских домов добавляли его счастью чуточку счастья…

Дэниел… Дэниелу очень хотелось побыть одному, чтобы ощутить, что он не во сне, а наяву. И его молчание, и молчание его друзей дарило ему маленькую возможность оставаться наедине с собой…

– Лэоэли, – тихо проскрипел Семимес, показывая кивком головы, куда надо смотреть, и затем добавил слова, предполагавшие продолжение: – Сами смотрите.

По другой стороне улицы шла девушка… лёгкая (движения её были так легки, будто ей не приходилось делать ни малейших усилий, чтобы они получались) … в васильковом платье (может, это было васильковое облачко, и оно помогало ей лететь прямо над землёй). Белокурые волосы её, поддаваясь встречному дуновению зеленовато-оранжевого воздуха, волнами растекались по нему и по васильковому облачку. Немного впереди девушки бежала большая белая собака. Она то и дело приостанавливала свой бег, поворачивала голову назад и, как только Лэоэли нагоняла её, снова переходила на рысцу.