Книга Проклятие палача - Виктор Вальд

Но… Уже в венецианской тюрьме я узнал, что сенат этого города принял особое постановление, предписывающее под угрозой ареста нарушителей и их имущества защищаться всей командой, кроме клириков и пилигримов. Так что едва я с несколькими воинами ступил на борт «купца», на нас бросилась вся команда. Мне приставили нож к горлу и заставили моих воинов отказаться от боя и преследования.

Так я оказался в проклятой венецианской тюрьме. Там я испытал голод, жажду и унижения, так как наотрез отказался заплатить выкуп. Я знал, что мои воины не пожалеют последней монетки, чтобы освободить меня, но моя гордость не позволила просить их об этом. А теперь я уже понимаю – на то была воля Аллаха!

Спустя месяц я уже греб тяжеленным веслом как сарацин невольник. Меня несколько раз перекупали, затеряв мое высокородное имя, пока я не оказался на банке галеры герцога наксосского Джованни Санудо. Здесь я в полной мере осознал, что значит быть рабом и работать до седьмого пота. Здесь же я увидел человека в странных синих одеждах, чью утыканную стрелами лодку герцог подобрал в венецианской лагуне весной ушедшего года.

Странный во многом был этот человек в синих одеждах. Страшен лицом как шайтан, свирепый до такой жестокости, что откусил ухо у младенца. Галерники прозвали его людоедом. Такое чудовище нельзя было держать возле людей. Наверное, поэтому герцог велел усадить его в крепости Пароса в особую одиночную темницу.

Но произошло то, что было угодно Аллаху. Едва нас пленников погнали по улицам Пароса, на мои плечи Аллах набросил огромный синий плащ людоеда. Тогда я подумал, что эта одежда уже не понадобиться тому, кого герцог решил подвергнуть жуткой казни. Так почему мне не воспользоваться подарком небес. Тем более что приближалась зима. И я не отказался. И вот тут произошла первая неожиданность. Меня схватили и вместо этого людоеда посадили в каменный мешок, где было единственное крошечное окошко под потолком. Так что солнечный свет я видел всего несколько часов в день.

От такого удара судьбы я немного опечалился, так что почти не поднимался с каменного пола. Подо мной был плащ. Им же я и укрывался. От него мне было тепло, но все время я чувствовал неудобство. Я ощупал пол. Камни были ровные, но мне невозможно было заснуть от того что что-то давило спину и бока. Тогда я ощупал плащ. Каждую ниточку. И что?

– И что? – не удержался охочий не только до наук, но и до рассказов очевидцев визирь Алаеддин.

– Это вторая неожиданность! Я нащупал несколько хитро вшитых тайников, в которых оказались… – выдержав долгую паузу, Эврен рассмеялся. – Золотые монеты! Настоящие золотые дукаты и флорины! Они и подружили меня с тюремщиками. Те, зная о том, что их узник людоед, даже не пытались войти в узницу. Но они охотно приняли через маленькое окошечко в двери маленькую золотую монетку. С того дня мое заключение стало намного радостнее и веселее. Мне приносили хорошую еду и даже приводили женщин! Воистину – золото способно порой творит истинные чудеса! Я даже подумывал о побеге и даже кое-что предпринял. Но…

Позволит мне владыка немного кумыса? От долгого рассказа у меня пересохло в горле.

«Он просит напиток предков. Славный молодой человек. Из него выйдет знатный военачальник. Я дам ему большой отряд. А сейчас можно выпить немного вина. Аллах простит. Ведь он наделил человека разумом, чтобы различать полезное и вредное. Немного вина удалит жажду и не опьянит. Как там сказано в Коране… «Они спрашивают тебя о вине и майсире[160]. Скажи: «В этом великий грех и некоторая польза для людей…» Одна чаша это не грех для воина» – решил Орхан, и хлопнул в ладоши.

– По чаше вина всем. А Эврену две, – велел с улыбкой бей. Его головная боль стала притупляться.

Выпив вторую чашу, Эврен продолжил:

– Доверившись страже, что боялась меня как людоеда и колдуна, из воздуха достающего золото, я уже готов был бежать, но за несколько дней до освобождения меня привели на ненавистную галеру герцога. Это нужно было видеть и слышать, какой поднялся крик, когда вместо человека со звериным лицом перед капитаном Пьетро Ипато предстал я. Вначале избили моих стражников. Но те своим богом клялись, что доставили именно того, кого бросили в их узницу. Затем вспомнили козни дьявола, заменившего своего слугу на презренного сарацина. Потом обыскали всю крепость, город и пещеры, но человек в «синих одеждах» бесследно исчез!

Чтобы как-то оправдаться перед герцогом, меня приковали к кормовой лестнице. Наверное, все еще надеялись, что дьявол снимет с меня чары и пред герцогом все же предстанет его «человек в синих одеждах». Но время шло, а я оставался тем, кто есть.

Наступала зима, и на водах уже редко можно было увидеть корабли глупых капитанов и ненасытившихся пиратов. Зато я увидел берега моей родины. Они были так близки, что мое сердце сжалось от тоски. И я запел от этой боли. Мы стояли в вечерний час, готовясь к ночлегу. Никто не приблизился ко мне и не прервал моей песни. Мои мучители даже заслушались, ведь мой голос отличается красотой и утонченностью. А еще он очень громкий. И его услышали, по воле Аллаха, с маленькой рыбачьей лодки. Через несколько часов, уже в темноте, с факелами, от берега к галере поспешило несколько лодок. Они приблизились настолько, чтобы только четче услышать мое пение. И я понял! Те, кто в лодке – воины, поверившие рыбаку, рассказавшему, что необычный голос принадлежит Эврену, часто исполнявшего песни на родине при стечение многих людей.

На следующий день галера стала вблизи Цимпе. На ее борт поднялся правитель города и рассказал о беде, потрясшей его жителей. Он слезно просил помощи и предлагал огромные деньги. Золото смягчило сердце капитана Пьетро Ипато, и он согласился. Множество гребцов, кроме мусульман, которым я подал знак не повиноваться, а также половина воинов отправились в город. Я понял, что теперь легко захватить галеру. Я опять стал петь. Только теперь вместо привычных слов, я рассказал моим воинам, что были невдалеке в лодке о своем плане.

Меня поняли, и уже через несколько часов из высоких волн пролива вынырнули три корабля с воинами Карасы. С ними был и ваш сын Сулейман с немногими османами. Опасаясь неразумности христиан, Сулейман предложил отдать меня и всех мусульман взамен жизни и имущества тех, кто находился на галере герцога. Капитан Ипато проявил разум и избежал боя и смерти. Правоверные, вместе со мной, перебрались на корабли братьев по вере, а галера христиан, пользуясь попутным ветром, отправилась на север в Константинополь, бросив своих бесчинствующих гребцов и воинов в городе.

Обнявшись на радостях с Сулейман-пашой, я поблагодарил его и Аллаха за счастливое освобождение, а потом предложил ему ступить на пристань порта Цимпе. Я сказал ему тогда: «На этих прогнивших досках у меня будет для тебя ценнейший подарок». Так меня надоумил Аллах, так мы и сделали.

И о чудо! Едва мы ступили на византийскую землю, к нам бросились многие из жителей Цимпе и пав на колени, в слезах, просили взять под защиту воинов ислама свой истерзанный смертями, разбоем и насилием город.