Книга Хроники невозможного. Фактор "Х" для русского прорыва в будущее - Максим Калашников

То есть и Бурлаков намного раньше Монтанье проделывал опыты в том же духе, но гораздо более впечатляющие. Так что нынешнее время блестяще подтверждает давние идеи Трофима Лысенко, и более подних исследователей – доктора В. Казначеева (также ошельмованного Комиссией по лженауке), физика Бульонкова («память воды»), биолога Станислава Зенина («память воды»).

Таким образом, в СССР с самого начала зарождалась особая генетика, отличная от западной, молекулярной, господствующей ныне. Что говорили на Западе? Что информацию о живых организмах несут особые структуры – гены, скрытые в ядре живой клетки. Именно на них, передающихся по наследству, и записана информация об организме. Хочешь изменить облик и свойства живого – измени гены. Правда, потом выяснилось, что генов как таковых не существует, а есть хромосомы, молекулы ДНК – двойные спирали. Тогда генами окрестили ее участки. Мол, один отвечает за цвет глаз, второй – за размер копыт и т. д. Но наши с самого начала говорили: это не так. А. Гурвич, первым открывший таинственную связь между живым, в 1944 году считал, что нагрузка на гены слишком высока, что нужно вводить понятие биологического поля, свойства которого описывает физика. Он предвидел то, что хромосомы – это излучатели электромагнитных волн. Еще раньше А. Любищев (1925 г.) заявил, что гены – это не материальные структуры, как считают на Западе, а некая память. «…Гены в генотипе образуют не мозаику, а гармоническое единство, подобное хору…» (Мы цитируем по статье П. П. Гаряева «Волновая генетика как реальность»). И это была уже не просто генетика: этот волновой, энергоинформационный взгляд на мир обещал прорывы во множестве наук и сфер человеческой деятельности.

К сожалению, история сделала резкий поворот, и долгушинские мечты надолго остались лишь мечтами. Это волновое, энергоинформационное направление в биологии оказалось в загоне. Его объявили лженаучным и тоталитарным. Нам стали рассказывать бредовые байки о лысенковцах-мошенниках, кормивших коров шоколадом. (Так подлецы перетолковали опыты Лысенко с добавлением в корм коров шелухи какао-бобов, отходов производства шоколадной фабрики. И ведь даже школьник обязан знать, что корова не может есть шоколад.)

И все же магическое направление в науке не погибло. Подтверждений того, что клетки организма и организмы обмениваются между собой информацией, сегодня уже полным-полно. В шестидесятые появилась теорема Белла – о нелокальной связи между объектами. В 1979-м в СССР открыли явление летагена. Игорь Смирнов установил: между животными из одной семьи или теми, кто долго жил бок о бок, существует странная связь. При убийстве или нанесении раны одному кролику плохо становится и второму. Причем на огромных расстояниях. Когда доктор Барнард в шестидесятые начал пересадки сердец, то тоже столкнулся с невероятным. Сердце, пересаженное от молодого донора в тело старика, очень быстро постарело. Это обнаружилось при вскрытии. Стало очевидно: клетки дряхлого тела передали информацию клеткам молодого сердца.

Еще раз напомним: 1971-м в СССР эмигрировал китайский биолог Цзянь Каньчжень – еще один продолжатель дела Гурвича – Любищева. В Хабаровске он творил чудеса: без всякой генной инженерии, с помощью дешевых электромагнитных излучателей (которые в принципе могли быть созданы уже в тридцатые годы) передавал свойства одних организмов другим. Мы видели фотографии его «химер»: кур с утиными лапами, кроликов с рогами козы, цыплят с волосами самого ученого, кукурузу с початками, похожими на увеличенный пшеничный колос. С точки зрения классической генетики это невозможные вещи. С точки зрения волновой генетики и вообще энергоинформационной картины мира – все на своих местах…

Таким образом, погибший в 1926-м году Каммерер и оболганный, облитый грязью после 1961 года Лысенко сделали величайшее биологическое открытие. Оно – в способности человека изменять биологические виды, помещая их в новые внешние условия, порождая по сути новые биологические виды. При этом можно говорить о некоей преемственности: когда Каммерер свел счеты с жизнью в 1926-м, Лысенко всего год, как получил диплом Киевского сельхозинститута. Простить этого величайшего открытия им не могут до сих пор: Каммерер напрочь забыт, а Лысенко до сих пор заваливают зловонной грязью.

А ведь школа Трофима Денисовича прикоснулась к захватывающим дух тайнам и возможностям. Вот если бы удалось избежать беды и сделать так, чтобы лысенковская и классическая (молекулярная) генетика развивались бы параллельно, конкурируя друг с другом! Мы бы уже сегодня могли бы обладать способностями богов, творцов живого. Ибо, по моему мнению, направления Лысенко и Уотсона – Крика не отрицают, а дополняют друг друга. Подавление «линии Лысенко» в науке, дерзнувшей при Сталине пойти наперекор «общепризнанной мировой теории» – великая, горькая трагедия.

Так что, в отличие от прочих примеров, этот случай мытарств истинных новаторов науки еще не завершился. И поныне подлые твари пытаются все оболгать да извратить. Сие очень наивно: считать, будто первооткрывателю достаточно показать миру неопровержимые доказательства своего прорыва – и его понесут на руках восторженные толпы. А его вчерашние оппоненты в академических шапочках, прослезившись, пожмут триумфатору руку и признают свое поражение. Черта с два! Зачастую неопровержимые факты и новые прорывы никого не интересуют. Если и понесут новатора – так к пропасти. Или сбросят в вонючую жижу лжи и клеветы.

Разве, несмотря на явные успехи волновой генетики, в нашей стране она развивается? Нет – ее то и дело норовит похоронить все та же Комиссия по лженауке.

А между тем, события в мире науке постоянно приносят подтверждения правоты лысенковцев. Постоянно «классическая» генетика то и дело получает чувствительные удары от реальной практики, шажок за шажком принимая все новые и новые идеи Лысенко. Естественно, при полном замалчивании того, что открывается правота Трофима Денисовича. Ну как же можно признавать правоту «сталинского шарлатана» и «гонителя генетики»? Решительно невозможно! А так – уже признано, что изменения в организме могут происходить очень быстро (не за тысячи поколений), что они не случайно-хаотически, что на черты плода, созревающего в утробе матери, действуют не только гены мамы и папы.

Недавно прочел я занимательную книжечку этакого модного экофашиста и мизантропа Алана Вейсмана «Земля без нас» (2007 г.). Смысл труда – в том, как хорошо станет планете, если люди вообще исчезнут с ее лика. И выискался там один сногсшибательный факт.

Долгое время считалось, будто виды с разным числом хромосом могут скрещиваться и давать помеси, но сами эти гибриды бесплодны. Ну, как мулы (папа – осел, мама – лошадь) или лошаки (наоборот). Считалось, что невозможно скрестить разные виды высших обезьян и получить потом плодовитое потомство: орангутана – с гориллой, например. Что не может получиться орангорилл или горингутан.

Но в 2005 году аспирантка Нью-Йоркского университета Кейт Детвилер, работая в заповеднике Гомбе-Стрим в Танзании (берега озера Танганьика), открыла, что местные краснохвостые и голубые мартышки, скрестившись, дали начало новому виду обезьян! Притом, что у голубых и краснохвостых мартышек разное число хромосом. Взятые на месте образцы показали, что у «красно-голубой» помеси – смешанная ДНК, и они дают жизнеспособное потомство. Вы слышите, Мичурин, Каммерер и Лысенко? Вам хорошо видно с небес? Вы правы.