Книга Алатырь-камень - Валерий Елманов

А он тем временем уже разворачивается и обратно. Но ливень остается, потому что сзади тоже всадники скачут. Вот такая получалась адская карусель.

А уж когда такой плотный строй перед степняками, им и вовсе раздолье. Не одна из пяти или десяти стрел – каждая вторая свою добычу найдет, только знай себе спускай тетиву.

Но вот беда, не успели они в этот раз выйти на свою коронную дистанцию в триста шагов. Оказывается, у русских арбалетчиков убойное расстояние было иным. Если противник в доспехах, то его надо подпускать шагов на пятьсот, а этих, ничем не защищенных, у которых даже одежка деревянными пластинами не подбита, не говоря уж о железных, можно завалить и с тысячи.

Плохо только, что очень уж мало было арбалетчиков. Не успели ожские и рязанские, а чуть позже владимирские, муромские, ростовские, суздальские и иные кузнецы понаделать в нужном количестве этих арбалетов. Всего-то две тысячи их и имелось. К тому же те вои, что отправились в Константинополь, добрую половину увезли с собой.

Могли и все забрать – никто не препятствовал, но не захотели – непривычно с ним, да и скорострельность с добрым луком ни в какое сравнение. Пока оттянешь рычаг ворота, взводя пружину, пока примостишь каленый болт на ложе, пока прищуришься, подгоняя мушку точно в середину прицела, – хороший лучник и пять, и даже больше стрел за это время выпустит.

Если разбираться, арбалет кроме силы выстрела имеет еще только одно преимущество перед луком – из него не столь долго обучаться стрелять. Чтоб хорошим лучником стать – годы нужны. Для арбалетчика же и две недели за глаза. Самые бестолковые за месяц осваивали. Эх, если бы их еще и побольше было.

Но хватило и тысячи, чтоб внести в монгольскую лаву изрядную сумятицу. Эта атака и нынче оправдала свое название – бескровная. Только теперь она оказалась такой не для степняков, а для русичей.

Монгольские всадники управляли своими скакунами куда лучше, чем немецкие и датские рыцари. Однако даже им, легким, тоже нужно было время на то, чтобы повернуть коней. Да и не сразу они сообразили, что происходит. В каждом из них накрепко сидел условный рефлекс, а он приказывал обязательно выйти на свою дистанцию. Пока его переломишь – вот и упущены эти драгоценные мгновения.

Хотя чего греха таить – действовали они все равно быстро. Вот только получилось еще хуже, потому что второй залп русских арбалетчиков ударил уже по остановившимся степнякам. И третий они сделать тоже успели – били в спины.

Вот и не верь после этого в приметы, связанные с поединщиками. Ведь и нескольких минут не прошло, как взвыл Сеце-домох, катаясь от боли по земле, а теперь уже снова над полем разносится жалобный визг, и вновь верещат не русичи – монголы. По два лука у каждого из них было за спиной,[170]но мало кто воспользовался и одним.

Субудай только зубами скрипнул, но делать нечего – махнул рукой, запуская в атаку основные силы. И снова повторилась та же история. Битва еще толком не началась, монголы еще не успели врезаться в русский строй, а уже потеряли до полутысячи всадников.

Но дисциплина у степных воинов все-таки была хороша. Ни один из них не повернул обратно, ни один не запаниковал. Пусть совсем рядом валятся с коней твои соседи, но пока ты жив – только вперед. И неважно, что там, впереди, уже выставлены копья врага. Все равно – вперед. Каждый монгол помнил, что в атаке он может и уцелеть, неизвестно еще, как судьба распорядится, а вот если повернет коня назад, тут уж точно смерть, причем позорная.

Одно только Константин рассчитал не до конца – промах допустил. По книжкам он хорошо помнил, что у монголов самым мощным было правое крыло. Оно так и называлось – «крыло атаки». Именно в его задачу входило опрокинуть врага, выйти во фланг основному войску и вгрызться ему в оголенный бок.

Потому он и поставил на своем левом крыле лучшие тысячи из числа испытанных еще на Рясском поле. На правом же, которому надлежало выполнить задачу попроще, из числа опытных и бывалых стояли только три полка, да в придачу к ним турово-пинские и полоцкие. Те вообще еще ни разу не участвовали в боях, а учеба – она и есть учеба. Ну, как теория в школе – как ты ее хорошо ни изучи, а до практики дойдет – пиши пропало. Вроде и знакомо все, но чтобы по-настоящему освоиться – все равно время нужно. Так и здесь.

Впрочем, если бы Субудай действовал как обычно, то все бы прошло гладко, вот только он потому и считался одним из лучших полководцев, что воевал творчески. Коль обычный шаблон не проходил, то он мог сразу поменять всю тактику.

Так получилось и здесь. Левый фланг русичей, на который должен был обрушиться сокрушительный удар правого крыла монголов, имел слишком хорошую конфигурацию для обороны. Совсем рядом протекал могучий Днепр, так что у конницы все равно не имелось достаточного пространства для маневра. Субудай это видел и потому свои тысячи поменял местами еще до начала сражения.

И вот теперь мощное ударное крыло монголов с маху врезалось в более слабый правый фланг русских ратников, пытаясь опрокинуть их. Главное – заставить врага попятиться, а еще лучше – бежать. Если воин побежал, то все. Считай, что он не противник, а легкая добыча. Лишь бы рука рубить не устала, потому что боя уже нет, а есть избиение.

И снова неудача. Русичи пятились, но очень уж неохотно, к тому же дружно, то есть всем строем, не давая в него вклиниться. У Субудая, который по-прежнему наблюдал за сражением с холма, от внутреннего напряжения побелели даже костяшки пальцев на левой руке, так крепко он стиснул рукоять сабли.

Но вот наконец в дело вступила трехтысячная русская конница. Только теперь, когда князь Константин истратил свой последний резерв, монгольский полководец смог облегченно вздохнуть. Дело оставалось за малым – дать отмашку. Некоторое время он еще выжидал, чтобы русичи посильнее увязли, а затем повернулся к двум своим тысячникам, которые до сих пор не вступили в бой.

– Идите, – каркнул полководец. – Вам осталось только доделать начатое.

Те немедленно бросились к своим тысячам, до поры до времени укрытым на оборотной стороне холма. И уже через минуту помрачневший Константин наблюдал, как новая лава несется по полю, норовя с ходу врезаться все в тот же многострадальный правый фланг, чтобы окончательно опрокинуть русские полки.

– Давай к князю Ингварю, – бросил он одному дружиннику, стоящему рядом. – Скажи, пусть берет сразу оба полка и идет на выручку. Монголы бросили в атаку резерв.

«Пора подавать сигнал засадным тысячам Басыни или… Нет, погожу немного. Пусть как следует завязнут», – подумал он, однако послал еще одного гонца к Сергию, повелев передать, чтобы тот не сводил с князя глаз, потому что вот-вот понадобятся его камнеметы.

Субудай в это время отнял левую руку от рукояти сабли и ткнул пальцем в трех воинов.

– Готовьтесь, – прохрипел он.