Книга Разгадка 1937 года - Юрий Емельянов

Рассказав о «мучительном» процессе «дифференциации и разлома старой интеллигенции», Сталин остановился на «бурном» процессе «формирования, мобилизации и собирания сил новой интеллигенции».

Он говорил: «Сотни тысяч молодых людей, выходцев из рядов рабочего класса, крестьянства, трудовой интеллигенции пошли в вузы и техникумы и, вернувшись из школ, заполнили поредевшие ряды интеллигенции. Они влили в интеллигенцию новую кровь и оживили ее по-новому, по-советски. Они в корне изменили весь облик интеллигенции, по образу своему и подобию. Остатки старой интеллигенции оказались растворенными в недрах новой, советской, народной интеллигенции. Создалась, таким образом, новая, советская интеллигенция, тесно связанная с народом, и готовая в своей массе служить ему верой и правдой».

«В итоге, — констатировал Сталин, — мы имеем теперь многочисленную, новую, народную, социалистическую интеллигенцию, в корне отличающуюся от старой, буржуазной интеллигенции как по своему составу, так и по своему социально-политическому облику». «Тем удивительно и странно, — продолжал Сталин, — что после всех этих коренных изменений в положении интеллигенции у нас в партии еще имеются, оказывается, люди, пытающиеся старую теорию, направленную против буржуазной интеллигенции, применить к нашей новой, советской интеллигенции, являющейся в своей основе социалистической интеллигенцией. Эти люди, оказывается, утверждают, что рабочие и крестьяне, недавно еще работавшие по-стахановски на заводах и в колхозах, а потом направленные в вузы для получения образования, перестают быть тем самым настоящими людьми, становятся людьми второго сорта. Выходит, что образование — вредная и опасная штука. (Смех.) Мы хотим сделать всех рабочих и всех крестьян культурными и образованными, и мы сделаем это со временем. Но по взгляду этих странных товарищей получается, что подобная затея таит в себе большую опасность, ибо после того как рабочие и крестьяне станут культурными и образованными, они могут оказаться перед опасностью быть зачисленными в разряд людей второго сорта. (Общий смех.) Не исключено, что эти странные товарищи могут докатиться до воспевания отсталости, невежества, темноты, мракобесия. Оно и понятно. Теоретические вывихи никогда не вели и не могут вести к добру».

Дискриминационное отношение к интеллигенции проявлялось в наличии различных категорий при приеме новых членов в партию. Выступая за отмену этих категорий, Жданов в своем докладе сообщал: «Лучшие стахановцы, ставшие мастерами или директорами, т. е. выдвинувшиеся в силу своих талантов и заслуг на руководящие посты, при приеме в партию попадают в положение людей второго сорта. Рабочий или сын рабочего, получивший образование, попадает в четвертую категорию при приеме в партию». А в этом случае ему надо было получить значительно больше рекомендаций для вступления в партию.

Жданов привел несколько примеров такого рода: «Вот, например, один из лучших стахановцев Ленинграда тов. Сметанин, ныне зам. наркома легкой промышленности СССР, бывший рабочий-затяжчик на фабрике „Скороход“. Как лучший стахановец он был выдвинут начальником цеха. Принимали его в кандидаты партии, как начальника цеха, по второй категории. Затем в силу своих заслуг, он был выдвинут директором фабрики, и когда в феврале месяце 1939 года встал вопрос о переводе его из кандидатов в члены партии, ему пришлось вступить в партию уже по четвертой категории.

Человек идет вперед, растет, а условия его приема в партию усложняются и затрудняются, — возмущался Жданов. Он продолжал: — Для таких товарищей, как Сметанин, и для всех, попадающих в такое положение, непонятно, почему условия их приема в партию должны ухудшаться при выдвижении. Тов. Сметанин протестовал и вполне справедливо: „Чем я хуже стал, — спрашивал он, — когда из рабочих выдвинулся в начальники цеха? Чем я хуже стал, когда сделали меня директором фабрики? Почему я должен искать большее количество „рекомендателей“, с большим партийным стажем, когда я был рядовым рабочим?“»

Жданов рассказал и про аналогичную судьбу Карташева, который выступал ранее на съезде с приветствием от трудящихся Лениграда. После того как этот рабочий стал «инженерно-техническим работником», он был переведен во «вторую категорию». Жданов сообщил и о том, как рабочий Мусин из Сталинградской области, который был «выдвинут на руководящую работу, пошел обратно на работу в цех, чтобы быть принятым по первой категории».

Жданов сообщил, что против отмены категорий активно продолжали выступать: «Тут имеются самые разнообразные предложения. Все они исходят из несвоевременности… уничтожения различных категорий. Предлагают установить 2 или 3 категории: одну для рабочих, другую — для крестьян и интеллигенции, или выделить специальную категорию для представителей старой интеллигенции». Жданов категорически заявлял: «Этих предложений принимать не следует».

Очевидно, что сопротивление этим поправкам к уставу исходило от людей, противившихся курсу на обновление партии и ее методов работы. Однако к марту 1939 года позиции этих людей в руководящем звене партии существенно ослабли.

Потрясения, которые пережила партия в ходе событий 1937–1938 годов, привели к существенным переменам в качественном уровне партийных руководителей. В своем отчетном докладе на XVIII съезде Сталин говорил о необходимости смело и своевременно выдвигать молодые кадры. В то же время, исходя из того, что на различных постах в партии и государстве осталось немало и «старых кадров», Сталин занял осторожную позицию. Он сказал: «Одни считают, что при подборе людей надо ориентироваться, главным образом, на старые кадры. Другие, наоборот, думают ориентироваться, главным образом, на молодые кадры. Мне кажется, что ошибаются и те, и другие».

Сталин указал, что «старые кадры представляют, конечно, большое богатство для партии и государства. У них есть то, чего нет у молодых кадров — громадный опыт по руководству, марксистско-ленинская принципиальная закалка, знание дела, сила ориентировки». В то же время он заметил: «Во-первых, старых кадров бывает всегда мало, меньше, чем нужно, и они уже частично начинают выходить из строя в силу естественных законов природы. Во-вторых, у одной части старых кадров бывает иногда склонность упорно смотреть в прошлое, застрять на прошлом, застрять на старом и не замечать нового в жизни. Это называется потерей чувства нового. Это очень серьезный и опасный недостаток».

Говоря о молодых кадрах, Сталин заметил, что «у них, конечно, нет того опыта, закалки, и силы ориентировки, которыми обладают старые кадры. Но, во-первых, молодые кадры составляют громадное большинство, во-вторых, они молоды, и им не угрожает пока что выход из строя, в-третьих, у них имеется в избытке чувство нового, — драгоценное качество каждого большевистского работника, и в-четвертых, они растут и просвещаются до того быстро, они прут вверх до того стремительно, что недалеко то время, когда они догонят стариков, станут бок-о-бок с ними и составят им достойную смену».

Подводя итог этим рассуждениям, Сталин говорил: «Следовательно, задача состоит не в том, чтобы ориентироваться либо на старые, либо на новые кадры, а в том, чтобы держать курс на сочетание, на соединение старых и молодых кадров в одном общем оркестре руководящей работы партии и государства. (Продолжительные аплодисменты.)». И все же Сталин завершал свои мысли словами: «Вот почему необходимо своевременно и смело выдвигать молодые кадры на руководящие посты». Совершенно очевидно, что Сталин придерживался того курса на выдвижение к руководству более молодых, более образованных людей, который был им ясно определен на февральско-мартовском пленуме ЦК.