Книга Червь - Джон Фаулз

В: Ближе к делу. Не имеете ли вы подозрений, что до вашего отъезда из Лондона Его Милость нарочно навёл справки, дабы увериться, что вы способны послужить к достижению его цели — сиречь при случае не прочь будете оставить бордель?

О: До капища я ничего такого не подозревала.

В: И всё же не мог он разве об этом уведомиться? Нравится вам это или не нравится, но не были ли вы, сударыня, им с особою целью избраны?

О: Не избрана: спасена.

В: Это одно. Не будь избрания, не было бы спасения.

О: Я тогда ни про избрание, ни про спасение не ведала.

В: Хорошо. Возьмём передышку. Мне желательно вернуться к тому, что вы говорили касательно Суда Божия. Когда мужчина и женщина пребывают в законном супружестве, то не позволительно ли им пожить несколько по плоти? Что молчите? Не с тем ли и соединились они, чтобы произвести потомство?

О: Так не бывать им в Вечном Июне.

В: Разве не сказывали вы, что видели там детей?

О: Детей духовных, не плотского порождения, как мы. Вот тебе не по мысли, что мы мерзимся грехом плоти и ищем его извести. Но истинно говорю тебе: все увиденные мной в Вечном Июне были духи людей, которые в своей земной жизни ополчались на этот грех и теперь вознаграждены. И награда эта — святой залог истинности нашей веры.

В: Этому учат «французские пророки»?

О: И сам Иисус, жены не знавший.

В: И все утехи плоти — грех?

О: Наивеличайший, корень всех прочих грехов. Не изведём его — не будет нам спасения.

В: Спрашиваю снова: супруг ваш в одних с вами мыслях или, что скорее похоже на правду, рассуждает иначе?

О: А я тебе снова отвечаю: о том знать лишь нам с мужем да Христу, а до тебя это не касается.

В: Отчего вы не ответите: «Да, он со мной согласен, мы с ним живём во Христе»? Не оттого ли, что не можете по чистой совести это подтвердить? (Non responded.) Добро, пусть ваше молчание само говорит за себя. К чему вы теперь относите вмешательство в вашу судьбу Его Милости? Почему, по вашему мнению, он избрал вас? Почему, если ему в самом деле была нужда кого-то спасать, он обратился не к кому другому, как к вам?

О: Я была в крайности.

В: Мало ли других — и ведь не греховодников, как вы, — в такой же крайности?

О: Я была тогда точно пепелище — в наказание за свою долгую добровольную слепоту.

В: Это не ответ.

О: Христос часто посещает милостью и тех, кто её как будто бы меньше всего достоин.

В: В этом, сударыня, спорить не стану.

О: И верно, мне эта милость дана не за прошлое моё и не за настоящее, хоть оно и лучше прошлого. А дана она мне за то, что я должна исполнить.

В: Что же такое вы должны исполнить?

О: То, за чем приходит в этот мир всякая женщина. Что исполняет она вольно или невольно.

В: Так всё это делалось для того, чтобы вам зачать?

О: Дитя, что я ношу, — лишь знамение во плоти.

В: Знамение чего?

О: Что в мире станет больше света и больше любви.

В: Кто же принесёт их в мир: дитя ваше или вы, дав ему жизнь?

О: Она, моя девочка.

В: Как, вы уже знаете за верное, что ребёнок будет одного с вами пола? Отвечайте.

О: По твоей грамоте на это не ответишь.

В: Сударыня, грамота у нас с вами одна и только одна, мы оба говорим на английском языке. Отчего вы так уверены, что это будет девочка?

О: Отчего — не знаю, а только уверена.

В: А придёт в возраст — без сомнения, начнёт говорить проповеди да пророчества?

О: Она пойдёт в услужение к Святой Матери Премудрости.

В: А не прочите ли вы ей ещё более высокое положение самого вредного и кощунского свойства? (Non respondet.) Ага, разгадал я, что у тебя на уме? Ходят же среди твоих пророков такие толки? Разве не исповедуют они нечестивейшее убеждение, будто Христос при Втором Своём пришествии обратится в женщину? Господи помилуй, и вымолвить-то грех! Так не уверовала ли ты в тайне, что носишь во чреве такого Христа-женщину?

О: Что ты, что ты! Видит Бог, нету во мне такого тщеславия. Никогда я такого не говорила, даже в сердце своём.

В: Говорить, может, не говорила, а вот что в мыслях имела, за это я о каком угодно закладе ударюсь.

О: Да нет же, нет! Статочное ли дело, чтобы столь великая грешница родила такое дитя?

В: Оно бы и верно, дело нестаточное, но коль скоро эта грешница возомнила, что возвысилась до святости… И как не возвыситься, когда она удостоилась лицезреть Самого Господа, и Сына Его, и Святого Духа в придачу. Станете ли вы отрицать, что по учению ваших высокоумных пророков можно и впрямь ожидать пришествия такого Христа в юбке?

О: Что почитала своё дитя за такого Христа, отрицаю всем сердцем.

В: Ну-ну, сударыня, полно скромничать. Шутка сказать, какая вам честь вышла от Всевышнего. Отчего же вы про дитя своё думаете, будто оно от семени Дика? Подумали бы на кого-нибудь побожественнее.

О: Уловить меня хочешь? Знал бы, каково быть женщиной.

В: Я имею жену и двух дочерей, обе летами старше вас. Имею и внучек. И загадку эту — что есть женщина — я уже слыхал и ответ знаю.

О: Какая загадка! Как шлюхой меня имели, так и теперь могут. И так со всякой женщиной.

В: Что? Всякая женщина — шлюха?

О: В этом — да. Что думаем, как верим, вслух выразить не решаемся: засмеют. А всё оттого, что женщины. Объявит мужчина своё понятие о какой-то вещи — и слово его закон, изволь и мы следовать его мнению. Я не про тебя одного, все мужчины так, хоть весь свет обойди. А Святую Матерь Премудрость не видят, не слышат. Знали бы люди, что Она может принести в мир, если Ей не препятствовать.

В: Что Она принесёт в мир, до этого мы касаться не будем. Я больше любопытен узнать, кого вы носите в утробе, сударыня.

О: Та, кого ношу я, будет больше меня, мне всего лишь досталось произвести её на свет. Нет, она не Иисус грядущий: я тебе сказывала, что не имею в себе столько тщеславия и не вижу себя достойной. Но кто бы она ни была, я не буду через неё слёзы проливать, а возблагодарю за неё Господа от всего сердца своего. А теперь пришло время открыть тебе ещё нечто. Его Милость был господином не только в здешнем мире, но и в ином, куда более совершенном, но принуждён был об этом молчать. Я хоть и не вдруг, но поняла: то, что мнилось мне суровостью, было на самом деле изъявлением милости. И ещё он этим показывал, что видит людей мира сего живущими в ночи антихристовой. Он, бывало, говорил с таким видом, точно эти его речи не для всякого, а единственно для просвещённых благодатью. Он имел повадку человека, который оказался во вражеском государстве и прячет свою преданность отеческой державе и приоткрывает кое-что единственно тем, в кого полагает веру и надежду. Ты не думай, я не говорю, что он Тот, про Кого рассказывает Священное Писание. И всё же он человек Его духа, и что он делает, это всё для Него и во имя Его. Я давеча про Его Милость и слугу обмолвилась, что они были как один человек. А теперь точно вижу: именно что один человек, Дик — несовершенная плоть, Его Милость — дух, как будто эта вот двуединая природа, которую имеет всякий из нас, разделилась, да так и объявилась в двух лицах. И как испустило дух на кресте Христово тело, точно так же в недавнем времени умерло земное начало, несчастный нераскаянный грешник Дик. Умерло для того, чтобы второе начало через это получило спасение. Вот я и говорю: сдаётся мне, что то второе начало в образе Его Милости нам на этом свете больше не увидеть. Однако он не мёртв, но отошёл, как я сказывала, в Вечный Июнь и соединился с Иисусом Христом. Я тебе это ясно представила, яснее и короче некуда. А ты не поверил.