Книга Эльфийская кровь. Книга 3. Пророчество Двух Лун - Владимир Ленский

Радихена не отвечал.

Талиессин стоял так близко, что пленник чувствовал тепло его дыхания. Неожиданно Талиессин спросил:

– Почему тебя приковали?

– Не знаю.

– Не знаешь? – В голосе Талиессина прозвучало удивление. – Не знаешь? Ты не пытался бежать, не нападал на стражников? И все-таки в один чудесный день тебя просто приковали и все?

– Именно, – сказал Радихена.

Талиессин опустил нож, пощекотал лезвием свободную руку Радихены.

– Чувствуешь? Острый.

– Делайте то, зачем пришли, – сказал Радихена. – Я устал вас слушать.

– По-моему, у тебя появилось чувство собственного достоинства… Вероятно, это от чтения книг.

Дверь снова приоткрылась. Талиессин увидел свою жертву в полоске тусклого света: прижавшийся к стене бледный человек с растрепанными серыми волосами.

Принц быстро повернулся к вошедшему.

– Кажется, мне пытаются помешать.

– Это мой пленник, – проговорил Адобекк, входя в камеру.

Королевский конюший сильно сдал за последнее время: он начал сутулиться, лицо у него обвисло мятыми складками, особенно слева, а кроме того, он заметно приволакивал левую ногу.

– А, мой стул еще на месте! – заметил старый царедворец, бесцеремонно усаживаясь. – Здесь очень темно, не находите? Я не взял факела. Как вы полагаете, ваше высочество, могу я оставить дверь приоткрытой? В этих переходах никого нет.

Талиессин подошел к нему и несколько секунд всматривался в измятое болезнью лицо Адобекка. Потом присел рядом на корточки, как будто общался с ребенком, взял его руки в свои.

– Это ваш пленник? – переспросил принц. – Почему?

– Потому что некогда он принадлежал мне, – сказал Адобекк.

– В каком смысле – «принадлежал»? – не понял принц.

– В самом прямом. Был моим крепостным человеком… Вас устраивает такое объяснение?

– Не вполне, но пусть будет такое. Лучше, чем никакого, – сказал Талиессин.

– Я следил за вами, – сообщил Адобекк.

Талиессин хмыкнул:

– А я-то воображал, будто вы – старая развалина!

– Я и есть старая развалина, – возразил Адобекк, – но это не значит, что я ни на что больше не гожусь. Когда Вейенто отбыл с герцогиней, всей своей свитой и бородавчатой карлицей, которая все время высовывалась из повозки, хотя ей велели сидеть тихо, я понял, что вы начали разбираться с пленниками. Вполне понятное желание, за которое никто вас не осуждает.

– Между прочим, Вейенто сам захотел взять с собой гномку, – заметил принц, поднимаясь на ноги и посматривая на Радихену. – Я ему предлагал освободить любого из троих, по собственному усмотрению. Довольно странное решение принял наш герцог, вы не находите? Взять уродину вместо красотки.

– Отнюдь. Напротив, было бы весьма смешно, если бы он выбрал Аббану, – заметил старый вельможа.

– Да, это было бы жутко смешно, – задумчиво повторил принц. – Чрезвычайно смешно… Впрочем, я отдал бы ему даже эту змею Аббану. Я ведь обещал уважить его выбор. Нельзя же нарушать обещание, данное близкому родственнику, не так ли?

– И бедному Вейенто пришлось бы избавляться от нее по пути в герцогство, – заключил королевский конюший. – Он не хуже вас знает, как опасно держать при себе подобную особу. В следующий раз она подслушает супружескую ссору и решит облагодетельствовать своего герцога, избавив его от жены… А это вызовет неизбежные осложнения с герцогом Ларра, поскольку герцог Ларра, как бы он ни относился к мачехе, обязан будет вступиться за сестру…

– Вы знаете, господин Адобекк, – произнес принц, – я с удовольствием побеседовал бы с вами о герцоге Ларра… Но не сейчас. Вы немного уклонились от темы.

– Да? – Адобекк отчетливо зашамкал губами. Так отчетливо, что Талиессину подумалось: уж не притворяется ли он?

– А о чем я говорил? – осведомился Адобекк в конце концов.

– О том, что следили за мной.

– А! Ну да, разумеется. Разумеется, я за вами следил. После отъезда герцога – особенно. Потому что в вашем поведении, мой господин, я заметил признаки решимости во что бы то ни стало отыскать моего пленника и разделаться с ним. Тайно, как и предполагалось в самом начале.

Он покашлял и вдруг хихикнул, как будто готовясь сообщить нечто забавное.

– Я приказал приковать его к стене и убрать охрану от двери, – продолжал Адобекк. – Это должно было затруднить ему бегство, а вам – поиски.

– Но я его нашел, – заметил Талиессин.

– Это уже не имеет значения, поскольку я нашел вас обоих, – резонно возразил Адобекк.

– К делу, – потребовал принц.

– К какому делу? – удивился Адобекк. – Он по-прежнему мой, и я совершенно не хочу, чтобы вы его убивали. Более того, я сейчас прикажу, чтобы его расковали…

– Ключ был здесь, у входа, – сказал Талиессин. И вынул из своего кошеля небольшой ключик. – Снимайте с него цепи сами, если вам охота.

– Охота, охота… – проворчал Адобекк. И, поманив Талиессина пальцем, шепнул ему в ухо: – Вы думаете, что вы один любили Эйле?

Талиессин сильно вздрогнул всем телом и быстро вышел из камеры.

Адобекк встал, подобрал упавший на пол ключ, приблизился к пленнику. Кряхтя, начал возиться с замком.

– Поедешь со мной, – сказал он наконец. – Я оставляю столицу. Времена переменились, моя служба закончена.

Цепь упала. Радихена схватился за освобожденную руку, принялся сильно растирать запястье. Адобекк медленно заковылял к выходу. На пороге он обернулся:

– Не забудь забрать отсюда стул, деревенщина. Я не хочу, чтобы мои вещи валялись по казематам. Это может меня скомпрометировать. Тебе знакомо такое слово?

* * *

Эмери споткнулся о человека, спавшего прямо на пороге кухни. Дядина стряпуха Домнола величественно крошила овощи для салата. Все ее поведение демонстрировало полное равнодушие к странному явлению в ее царстве.

– Что это? – вопросил Эмери.

Стряпуха чуть повернула голову и одарила Эмери кислой улыбкой.

– Вы о чем, молодой господин?

– Об этом странном предмете.

– Понятия не имею, – заявила Домнола, снова отворачиваясь к своей работе. – Ваш дядя сказал, что это существо может находиться в доме и делать все, что ему заблагорассудится, за исключением краж и убийства. Самоубийство оговорено не было, – добавила она мрачно.

– Не вижу, как подобная забывчивость может нам помочь, – заметил Эмери. – Кто он?

– Грязный бродяга, – отрезала стряпуха. – Ваш дядя притащил его в дом – да простится мне подобный тон в разговоре о моем добром господине! – и объявил, что я обязана его кормить и не должна гонять.