Книга Ржавое зарево - Федор Чешко

Награда…

«К тебе, такому, и приживить, тебе и нести… И теперь нести, и до смерти… и после…»

Если это награда, что ж тогда зовется проклятием?

…А Эрик тем временем уже решил для себя, что к чему, уже вновь просветлел лицом:

— Вроде я вчера гораздо больше тебя выпил, а похмелье твое, гляжу, моего куда злее… Ишь как заговариваешься… Впрочем, все вы, тутошние, будто от века похмельные, все заговариваться горазды. Что ни слово — то по два смысла, что ни вещь — то по три названия… Вот хоть река эта: одна, а названий аж три! Мыслимое ли дело?

— А ты глянь через борт-то. Вишь, водица какая? Вот тебе и первое название — Мутная. Плавают по этой реке всякие, вроде тебя… гости… вот тебе и названье Гостинец. А третье имя этой реки… Жди-пожди, будем проплывать мимо Волхвова Омута — покажу. Жил в здешнем краю когда-то премудрый жрец бога, которого и в то давнее время знали немногие, а уж теперь-то подавно слыхом никто не слыхивал. И однажды тот жрец превеликое добро сотворил для людей — противу воли божества, которому служил. Вот оно, божество-то, его и наказало молоньями небесными. Да так, что на месте жреческого жилья осталась лишь огромная ямина — нынешний Волхвов Омут. Так люди сказывают. По правде-то оно не совсем так было, но правда редко живет дольше обычного человечьего века… Кое-кто омут этот уже за старицу принимает, а вскорости небось речное русло через самое то место пройдет. Так-то. Вот тебе и третье названье здешней реки. Волхвов Гостинец. Или уж просто Волхвов. В память, значит. Люди — ВСЕ люди — они ведь не как каждый один человек. Они добро помнят. Даже если не понимают, что это добро. Уразумел?

Молчит корабельный владелец. Чешет бороду и молчит.

А гребцы все тянут да тянут свою бесконечную песню, и весла размеренно дробят тусклое стекло речной мутной воды…

Плывет корабль.

Течет да течет река навстречу.

От истоков к низовьям.

Долго.