Книга Письма полковнику - Яна Дубинянская

— Почему?

— Потому что, когда наступило оледенение, нарушился важный жизненный цикл… Я назвал этот феномен естественной инициацией, по аналогии с тем, что проделывали над нами в том Срезе. Маленький дракончик получает наследственную интеллектуальную информацию не при рождении, а чуть позже, в течение первых пяти недель жизни. Сейчас успешно инициируется примерно один из тысячи драконов. Остальные либо гибнут в детстве, либо вырастают дикими. А дикие драконы не могут выжить самостоятельно в таком холоде. Мы вымрем. Это вопрос нескольких сотен или даже десятков лет.

— И ничего нельзя поделать?

— Зачем? Это естественный процесс. Одни биологические виды вытесняются другими, более приспособленными к изменившимся условиям. Здесь есть такие мелкие зверьки, я тебе их как-нибудь покажу… Возможно, в процессе эволюции именно эта ветка трансформируется в разумную расу. Кстати, они млекопитающие. Не исключено, что через миллионы лет и в этом Срезе появятся люди… похожие на тебя, Ева.

Нескончаемое снежное полотно. Там, внизу, движется по белому сиреневая тень с распахнутыми крыльями. Спросить, долго ли еще лететь. Нет, не спрашивать. Так хорошо. И так теперь будет… всегда?

— Миша… ой, прости, Драми…

— Называй меня так, как хочешь.

— Я боюсь.

— Не надо. Здесь тебе нечего бояться. Кроме холода; но в нашем доме всегда будет тепло, обещаю.

— Я боюсь, что когда-нибудь они все-таки прорвутся сюда. Те, кому нужен Ресурс. Установят телепорт, и тогда ничего не останется ни от этого снега, ни от свободы… У них есть твоя, то есть Мишина, рукопись. Рано или поздно они отыщут эту аномалию, а если она свернется, то найдут другую, ты ведь точно описал все физические характеристики. Им неизвестен только алгоритм… так они это называют… но…

— Успокойся, Ева. Мы-то с тобой знаем, что никакого алгоритма нет.

— Любой может об этом догадаться.

— Нет, не любой. Точно так же, как не каждый, даже оказавшись точно в нужном месте, способен попасть в резонанс. Подумай, за двадцать лет это не удалось никому.

— Разве? Мне рассказывали о людях, пропавших на разработках…

— Никому из тех, кто целенаправленно пытался проникнуть сюда. Об опытах в Пещере привидений знали многие, разработчики и не только, заставшие колониальный Срез. Уверен, пока пещера существовала, они пробовали, и не раз. Но — бились об аномалию, словно о зеркало… Так и возник миф об алгоритме. И в то же время, да, кто-то проходил беспрепятственно, порой даже неосознанно… И драконы, и люди.

— Значит, люди здесь все-таки есть?

— Я тебя познакомлю.

— Если хочешь. Но я всё равно не понимаю, Миша…

— Всё очень просто. Те, кто ищет в новых мирах только Ресурс… не волнуйся на их счет. Они не пройдут. Алгоритма нет, но есть две разные, на молекулярном уровне, расы разумных существ. Гораздо более разные, чем люди и драконы…

— Правда?

— Правда.

— А мой отец? Как мог такой человек, как он, первым проникнуть из Исходника в Срез?

— А ты уверена, что знала по-настоящему своего отца?

Бескрайний снег.

Бесконечный полет.

— Ева… Угадать, о чем ты хочешь спросить?

— Об очень многом… ни о чем.

— Ты хотела бы знать, занимался ли я поисками пути в новый, следующий Срез.

— Да ну тебя. Я еще и здесь-то не успела осмотреться.

— Потому и стесняешься спросить. Тебе кажется, будто это неуместно, преждевременно. Не надо, мы же с тобой всё знаем друг о друге… Я искал, Ева. Я уже почти нашел.

— Я так и думала.

Ровная белизна внизу, без резкости, без блеска. Словно тщательно загрунтованный холст. Или чистый лист, на котором так заманчиво и страшно написать первую строчку.

И далеко-далеко на горизонте — заснеженные горы.