Книга Зло - Эдуард Хруцкий

Торжественно-печальная музыка заполнила салон.

— Понимаешь? — спросил Рудин.

— Нет.

— Музыку слышишь?

— Ну и что?

— Брежнев умер.

— Ну и что?

— Теперь все будет по-другому.

— Ты в это веришь, Сережа?

— Я надеюсь.

— Выключи радио, не то настроение.

Подъезжая к Белорусскому, Рудин спросил:

— Ты к Ирине?

— Высади меня здесь.

Во дворе, под фонарем, Старухин читал газету. Собака его, подняв ногу, мочилась на памятник Ленину.

— Ну ты даешь, Елец. Выручили тебя кореша. Ишь ты, жертвой выставили. Значит, опять в гору пойдешь. — Старухин затряс газетой.

— Пошел ты, — устало ответил Ельцов.

Он вошел в квартиру, набрал номер Махаона.

— Это я.

— Ну что? — услышал он встревоженный голос друга.

— Его ночью закрыли.

— Слава богу! — ахнул Махаон.

— Я тебе позвоню.

Ельцов положил трубку, пошел на кухню, открыл шкафчик, достал бутылку коньяка. Налил стакан и выпил. Налил второй. И почувствовал, что достал его коричневый напиток. Держась за стену, вошел в комнату и упал на кровать. Он не просто уснул, а провалился во что-то темное и вязкое.

Проснулся Ельцов, когда за окнами повисла темнота. Встал, включил настольную лампу. Подошел к телевизору, надавил кнопку. На экране появилось знакомое лицо какого-то партлидера.

«Ушел из жизни верный ленинец…»

Юра вырубил телевизор. Не собирался он скорбеть по поводу смерти Брежнева. Снял кроссовки, брюки, умылся. Натянул тренировочный костюм и вернулся в комнату. Поднял крышку радиолы. На диске лежала пластинка. Видимо, ее слушал дядька в последний день своей жизни. Юрий включил радиолу.

День погас, и в голубой дали,

Вечер синей птицей прыгнул на залив…

запела Зоя Рождественская.

Старая нежная мелодия заполнила комнату. О добре и счастье рассказывала певица.

Ельцов сидел, курил и слушал. В соседней комнате нескончаемо звонил телефон. Но он не брал трубку, ему не хотелось ни с кем разговаривать.

Москва, 1995-2002 годы