Книга Витязь на распутье - Валерий Елманов

А теперь в путь – труба зовет…

Как оказалось, мои огромные обозы, которые я скептически разглядывал в Костроме, ничто по сравнению с тем, сколько саней должно было сопровождать стрелецкие полки. Я ужаснулся, но деваться некуда. Как заверили отцы-командиры, вначале Постник Огарев, а следом за ним Ратман Дуров, Казарин Бегичев и Темир Засецкий, они вообще на сей раз идут, считай, налегке, а вот обычно…

Далее я слушать не стал, чтобы не сорваться и не сказать, что я думаю об этом «налегке». Одно хорошо – сколько бы ни появилось у меня раненых, места на опустевших к тому времени санях вполне хватит.

Запас продовольствия, взятый в дорогу, был изрядный – на месяц, но я предупредил, что он весь переходит в разряд НЗ, а пока что будем покупать продукты в деревнях, селах и городах, которые встретятся по дороге к Великому Новгороду.

– Так ведь лучше и проще наоборот, – недоуменно пожал плечами Дуров. – Там-то уж всяко еду сыщем, когда тамошних стрельцов поменяем.

Я посмотрел на озадаченного Ратмана, на недоумевающие лица остальных командиров и пришел к выводу, что пора открыться. Кому-кому, но стрелецким головам надлежит знать, что на самом деле им предстоит, какие гарнизоны и в каких городах они на самом деле будут менять и кому эти города и гарнизоны принадлежат сейчас.

Вдобавок уже завтра мне предстоит ускакать вперед, дабы самолично забрать из Дмитрова будущую королеву Ливонии Марию Владимировну, а при виде нее недоумения у стрелецких голов добавится во сто крат, и все равно придется открыться, посему лучше это сделать заранее.

Вообще-то проще всего было бы загодя отправить ее в Ивангород. Повод есть – вступление в права. Но, подумав, я порекомендовал государю дать бывшей монахине время прийти в себя и освоиться с новым статусом именно в маленьком спокойном городке, каковым и был Дмитров. Даже если она чего-то кому-то там и сболтнет насчет своих радужных перспектив, то есть надежда, что слух до Эстляндии не долетит – иноземных послов в Дмитрове отродясь не бывало, так что в любом случае всполошиться некому.

Но вначале нужно поговорить с Михаилом Борисовичем. Если уж рассказывать командирам полков, то третьему воеводе сам бог велел. Однако сперва я вручил ему второй указ. Шеин внимательно прочитал его и облегченно вздохнул.

– Я уж было помыслил, что государь мной недоволен, коли из Новгорода-Северского в Ивангород воеводствовать шлет. Решил, что… – Но не договорил, осекшись.

– Местничаться будем? – улыбнулся я.

– Так я еще не ослеп, узрел приписку, – пожал плечами он.

– А если бы ее не было? – не отставал я.

– Вроде бы тоже не с чего. Мы с тобой оба окольничие, разве что я поранее им стал. Одначе ты – князь, хошь и не из Рюриковичей, а мой род…[121]– И он грустно усмехнулся.

– Это хорошо, когда обид нет, – кивнул я, сразу предупредив, что это еще не все, но, дабы не повторять десять раз одно и то же, остальное сообщу позже, в присутствии стрелецких командиров. Однако предстоящее совещание будет тоже «без мест», поэтому не надо сердиться, когда кто-то из них скажет свое слово раньше, чем он.

Поначалу они мне не поверили. Вообще. Да и смотрели то ли как на юродивого, то ли как на сумасшедшего. Действительно, никто и никогда, так как я, на Руси не воевал. Непременные длительные сборы, в обязательном порядке предшествующие боевым действиям, неспешное выдвижение и всякое прочее, обязательно связанное со словами «медленное», а в лучшем случае «неторопливое».

Пришлось повторить, благо что близ избы, где мы расположились на ночлег, стояли надежные караулы моих ратников, которые обеспечивали отсутствие посторонних ушей, так что понижать голос, говоря конспиративным шепотом, не требовалось.

– Ты в своем уме, княже?! – выпалил Постник Огарев, поняв, что я не шучу.

– Все поляжем, а проку не будет. Колывань десятками тыщ воевать надобно, а у нас сколь? – заявил Казарин Бегичев.

– Да и пушек ни одной не везем. Как же без них? – недоумевал Темир Засецкий.

– Худо даже не то, что у нас пушек нет, – поправил его Шеин. – Худо, что они есть у свеев.

– Изгоном разве что?.. – задумчиво протянул Ратман Дуров, в глазах которого где-то там, на донышке, плескалось еще и легкое восхищение услышанным от меня.

Ну да, потомственному вояке и сыну крещеного касимовского татарина, невзирая на весь абсурд, не могла не понравиться моя безумная авантюра. Вот только это далеко не авантюра и вовсе не безумие.

Я повторил свой план, но на сей раз добавил кое-какие подробности о тайных проводниках и лазутчиках, которые должны в условный день и час ждать меня в Ивангороде, после чего вновь вернуться кто куда, чтобы одной темной ночкой настежь распахнуть городские ворота.

– И сколь же ты градов мыслишь поять у свеев помимо Нарвы и Колывани? – осведомился Шеин.

– Все, – коротко ответил я.

– Не больно ли круто забираешь, князь? Кто хвалится, тот с горы свалится. Иной напьется – решетом деньги меряет, а проспится – не на что решета купить. – И окольничий одним махом отчаянно влил в себя полный кубок с медом.

– В самый раз, – заверил я его. – К тому ж я пока трезвый, да и решето прикупил заранее.

– А не помыслил, что станешь делать, ежели изгон сорвется?! – не унимался Михаил Борисович. – Ну, к примеру, лазутчиков твоих опознают да скрутят, али их рейтары успеют тревогу раньше времени поднять. Тогда как быть?

– Тогда переговоры, – пожал плечами я. – Дозволю взять знамена, оружие и вернуться к королю.

– А коль не согласятся? – усомнился Огарев. – На копье?

– Лишь бы удалось в самом начале, – туманно ответил я, – а для остальных городов найду таких послов, которые живо убедят всех вояк согласиться на наши условия.

– Сызнова ты, княже, чего-то недоговариваешь, – обиженно протянул Ратман.

– На сей раз выложил все до конца, – заверил я, пояснив: – Потому и говорил, насколько важно, чтобы удалось в самом начале. Послов-то для переговоров в прочих городах я собираюсь взять в Ревеле и Нарве. Пусть они расскажут, как мы себя ведем, насколько честно выполняем все условия, тогда и договориться будет куда проще.

Напоследок я предупредил всех командиров, чтобы никому ни слова, даже сотникам, а Шеина оставил, посоветовав на завтра приготовить свой самый лучший наряд, ибо мы с ним поедем к королеве Ливонии.

Он поначалу выразил нежелание. Дескать, может быть, мне лучше отправиться к ней одному, ибо он как-то несвычен к общению с королевами, но я пояснил, что теперь придется привыкать, ибо в перспективе общаться с нею ему придется даже чаще, чем мне. Ведь после взятия Колывани я с войсками уйду далее, а ему предстоит остаться в оном граде. Причем быть ему в нем не просто первым воеводой, но и самым наиглавнейшим во всей Эстляндии, которую завоюем. Словом, времени для бесед с королевой будет предостаточно, так что лучше начинать их сейчас – венценосные особы имеют обыкновение быть куда приветливее до занятия трона, чем после того, как усядутся на него.