Книга Тигр в камуфляже - Лев Пучков

В одну из таких осенних ночей на отару набросилась стая. Серые тени мчались кругами, отбивая по одной, походя задирая и унося овец во тьму.

Стадо, истошно блея, жалось к крохотному клочку костра, к человеку. Жалобно скулили, прижавшись к ногам отца, две здоровенные кавказские овчарки — два недопеска, впервые в жизни почуявшие страшный запах серых.

Отец гневно кричал, выпалил из двустволки оба заряда, потерял где-то в темноте котомку с патронами, затем, видя тщетность своих усилий, бессильно опустил руки и заплакал. Вот тогда и появился ОН… Рыжий призрак гор, которым из поколения в поколение стращали друг друга пастухи, тот самый, что появлялся иногда в окружении волков и брал из пастушьего добра то, что ему нужно. Трудно сейчас, спустя столько лет, сказать — явь это была либо просто галлюцинация, созданная взбудораженным сознанием, — но ОН возник из тьмы, бесшумно, как призрак, рыжий, большой и страшный. ОН схватил что-то у костра, — как потом оказалось, пропала отцовская котомка с патронами, — затем перерезал горло двум овцам, взвалил их на спину и так же бесшумно растворился во тьме.

Потом, спустя многие годы, Артур, каждый раз вспоминая об этой ночи, невольно содрогался. Внезапно возникший мистический страх сохранился в памяти на всю жизнь в форме чего-то запредельного: призрачные серые тени, оскаленные пасти, мерцающие в темноте глаза и жуткая рыжая фигура, двигавшаяся совершенно бесшумно…

Вой опять возник в пропасти ночной мглы — на этот раз, как показалось Артуру, гораздо ближе. Создавалось такое впечатление, что волк или несколько неотвратимо приближаются к тому месту, где он сейчас сидел.

Командир боевиков встал, оцепенело глядя в темноту, в ту сторону, откуда приближался звук. Ему вдруг стало жутко, зябко как-то… Стряхнув оцепенение, повернул голову к огням своего лагеря, прислушался — хорошо различимые в ночной тиши, доносились звуки нормальной жизни: приглушенный говор, смех, позвякивание посуды.

Да ну, что за чертовщина! Это просто нервы расшатаны — вот и мерещится… Слева, в сотне метров — пост, четверо вооруженных парней. Примерно на таком же расстоянии справа — еще один. Если что — достаточно только крикнуть.

Поста нет только со стороны ущелья, откуда доносится этот ужасный вой. Там охранять нечего — со дна ущелья может подняться только классный альпинист в соответствующем снаряжении. Или горный козел — при огромном напряжении сил и сноровки. Хотя зачем козлу карабкаться по почти отвесной скале туда, где обитают люди?

Правда, в стене ущелья есть небольшая дыра, русло высыхающего летом ручья, но по нему с большим трудом пролезет только ребенок.

Артур вспомнил, как они с Аюбом, будучи десятилетними пацанами, на спор спускались в ущелье по этому руслу, преодолевая панический страх, — вот-вот тесные стенки сомкнутся и навсегда задавят в своих каменных объятиях!

Черт! Проклятый Аюб — никуда от тебя не деться… А по руслу действительно сейчас может пролезть только ребенок. Или собака. Или…

Вой раздался в третий раз — теперь совсем близко. Ужас ледяной рукой сдавил сердце Артура. Он хотел было побежать к посту, но не смог — ноги внезапно сделались ватными, Хотел крикнуть истошно — бесполезно, голос отказывался повиноваться рассудку.

Луна, минуту назад скрытая мглистым облаком, показалась вновь, озарив окрестности мерцающим безжизненным светом.

Внезапно какое-то чувство, помимо воли, как удар извне, заставило Артура бросить взгляд назад. На противоположной стене ущелья, совсем близко, метрах в трехстах, стояла неподвижная черная фигура.

О Аллах! Неужели часовые ее не видят?! Холодный могильный ужас исходил от этой фигуры — сердце Артура зашлось в бешеных скачках, горячая волна ударила в голову.

Страшным, нечеловеческим усилием воли он отвел взгляд от ЭТОГО и увидел… То, что командир боевиков увидел, уже не испугало его — только мутнеющее сознание зафиксировало: навстречу, бесшумно стелясь по редкой траве, стремительно неслись три серые тени.

Безжалостные фосфоресцирующие глаза, испускающие всепоглощающую энергию ненависти — потусторонний фантом из Бездны.

И последнее, что выхватило угасающее сознание из этой жизни, — страшная улыбка клыкастой белозубой пасти…

Солнце палило нещадно. Преломляясь о вершины окрестных гор, лучи причудливо искажали панораму, заретушированную синей дымкой, создавая порой поразительные оптические эффекты, похожие на цветные галлюцинации.

Иван возлежал на крыше вагончика, поглощая дозу ультрафиолета, недополученную в отпуске. Лениво поднял голову, оглядываясь — красота!

Проклятая дыра, чтоб ей провалиться! Днем — пекло, а ночью запросто можно простыть…

Цветные глюки, к счастью, более его не преследовали. Проснувшись как-то в обед (он ложился спать с первыми лучами солнца), Иван вдруг вспомнил все, что с ним произошло. Он прочел на своем веку достаточно книг, видел множество фильмов, где герой или героиня почему-то теряют память, а потом внезапно ее обретают вновь. И в момент обретения этой самой памяти они испытывают невероятное потрясение. Слезы, буйный восторг, стенания на фоне грохочущих молний и проливного дождя. Герой, обычно весь мокрый, кулаком грозит стихии или валяется в грязи под стволом вражьего пистолета, с блуждающей улыбкой на одухотворенном лице — но с памятью.

Ничего такого с ним не произошло. Он просто проснулся, потянулся, ощутил, что все прекрасно помнит, и с каким-то злорадным удовлетворением буркнул:

— Ну, спасибо, шаман… Теперь, рахиты, я буду вашей мамой. А сися у меня одна, так что сосать будете по очереди…

Положение заставы было незавидным. Сверху, за перевалом, — отряд соседей, возможно, тот самый, что расстрелял село, где сейчас стояла застава.

Вопреки логике, отряд не отходил в глубь Первой Республики — как будто чего-то ждал. Наблюдатели боевиков сидели в двух километрах от заставы и активно следили за прилегающей местностью.

— И чего вам надо, придурки? — в очередной раз проворчал Иван, откладывая бинокль в сторону и переворачиваясь на спину — пузо тоже хочет своей дозы радиации. — Шли бы вы, пока не началось…

На расстояние снайперского выстрела никто из соседей не приближался, мины из-за бугра не швыряли — это обнадеживало. Похоже, там у них толковый командир, знающий тактику, — не подставляет зря своих людей, не беспокоит почем зря войсковиков. С другой стороны, затянувшееся молчание супротивника настораживало — не уходят, таятся, значит, чего-то замышляют.

Чего?!

— Ты скажи, ты скажи, че те надо, че те надо… — лениво протянул Иван и три раза хлопнул ладонью по жестяной крыше — тут же над срезом крыши возникла смуглая рука, протянувшая командиру фляжку с родниковой водой.

Напившись, капитан вернул фляжку и вновь попытался уснуть. Однако тут же вспомнил, что в 13.00 предстоит очередная встреча со старейшинами и командованием отряда самообороны, расстроился и окончательно расхотел спать.