Книга Дракон - Клайв Касслер

Единственную черту сходства с настоящей собакой, не считая записанного на пленку лая, можно было усмотреть. если напрячь воображение, в отвратительной системе челюстей, вооруженных зубами, которые, однако, не кусали, а бегали вдоль челюстей туда-сюда, как зубья цепной электропилы. Питт помахал одним концом своего сука перед металлической пастью, и его тут же вырвало у него из рук и перемололо в облако щепок.

Удивительно, каким образом от жертв Каматори оставалось хоть что-то, что можно было повесить на с гену в качестве трофея, подумал Питт. Но искусственный пес не делал никаких попыток приблизиться к нему, чтобы убить. Он влез на скалу, на которой стоял Питт, и держался на одном и том же расстоянии, а тем временем миниатюрная телекамера записывала или передавала положение Питта и его движения. Пес должен был, понял Питт, лишь загнать жертву и не позволять ей убежать, пока Каматори не подойдет, чтобы совершить ритуальное убийство.

Питт поднял один из приготовленных камней над головой и швырнул его. Электронная дворняжка была слишком подвижной, она легко отпрыгнула вправо, камень пролетел мимо и упал на землю в нескольких сантиметрах от нее.

Питт поднял второй камень, единственное оружие, которое у него осталось, и размахнулся, словно собирался швырнуть его, но остановил свое движение на полпути, увидев, что собака опять прыгнула направо. Затем, как артиллерист, уточнил точку прицеливания и метнул камень. Его реакция была точной, и упреждение рассчитано правильно. Робопес, очевидно запрограммированный на стандартный маневр уклонения от броска, ринулся прямо под падающий камень.

Не было ни лая, ни визга, ни треска от короткого замыкания или искр. Механическое собаковидное чучело просто медленно поникло на своих ногах-колесах, не опрокинувшись, когда его компьютерные и следящие системы были разбиты вдребезги. Питт даже почувствовал и что-то вроде жалости, когда оно постепенно замирало до полной неподвижности, как детская игрушка, у которой сели батарейки. Но он не слишком жалел уничтоженный шедевр инженерной мысли. Он спустился со своей скалы и пнул ногой в его электронное брюхо, повалив пса на бок. Питт убедился, что его видеокамера не действует, и достал спрятанный мешочек с кровью из-под камней и листьев.

Он истово верил, что кровопускание не ослабило его. Для той работы, которую ему предстояло совершить, нужны были все его силы до последней капли.

Каматори забеспокоился, когда на маленьком экранчике у него на запястье вдруг пропало изображение. Последний раз, когда он считывал показания датчика механического пса, Питт находился примерно в ста семидесяти пяти метрах в юго-восточном направлении, двигаясь к прибрежным утесам. Его удивило, что Питт так быстро позволил загнать себя в угол. Он поспешил туда, подумав сначала, что в системе произошел спонтанный отказ какой-то электронной схемы. Когда он подбегал к тому месту, откуда были получены последние сигналы от пса, то начал подозревать, что виновником отказа могла быть сама намеченная жертва.

С предыдущими жертвами такого ни разу не случалось. Никто из них даже не приблизился к тому, чтобы обмануть робота или нанести ему какое-либо повреждение. Если Питт смог сделать то, что не удалось никому другому, то, подумал Каматори, подходить к нему нужно очень осторожно. Он замедлил шаг, больше не заботясь о времени. Этого добра у него было навалом.

Он потратил почти двадцать минут, чтобы преодолеть оставшееся расстояние, и подошел к небольшой, открытой площадке над береговыми утесами. Он едва различил очертания робопса через кустарник. Он опасался самого худшего, увидев, что пес лежит на боку.

Оставаясь среди деревьев, он обошел широким полукругом открыто лежавшую кучу камней. Осторожно ступая, Каматори приблизился к собаке, лежащей тихо и неподвижно. Он вытащил свои меч и высоко поднял его над головой, держа рукоять обеими руками.

Умело владея техникой «киаи», то есть побуждающей силы, приводящей его в нужное для боя состояние ярости, и твердо решив ошеломить противника, Каматори глубоко вздохнул, издал душераздирающий вопль и прыгнул на полянку, надеясь наброситься на ненавистного врага в тот самый момент, когда Питт сделает свой выдох.

Но никакого Питта перед ним не оказалось.

Небольшая полянка выглядела так, как будто она послужила ареной чудовищной резни. Кровью было забрызгано все: робопес, скалы, земля у его ног; даже на вертикальной стене утеса он нашел тоненькие потеки крови. Он внимательно осмотрел землю. Отпечатки ног Питта располагались совершенно беспорядочно, и все же с полянки не уходил ни один кровавый след. Он посмотрел на море и скалы внизу и увидел дерево, уносимое прочь отступающими волнами прибоя и снова прибиваемое к берегу приходящей волной, бросающей его на скалы. Он также изучил выдернутый пласт земли и обрывки корней на краю обрыва.

Несколько минут он осматривал поляну, поднял обгрызанный обломок сука и заметил камень, лежащий рядом с роботом-гончим. Этот робопес не был сконструирован для нападения, только для преследования и поиска жертвы. Питт, должно быть, набросился на него, во время схватки повредил своего преследователя и, каким-то образом изменив его программы, превратил его в беспощадного убийцу.

Тогда робопес напал на него и свирепо вгрызся в тело Питта. Бежать было некуда, победить это чудовище он тоже не мог, и тогда Питт попытался спастись, забравшись на дерево. Но его вес оказался слишком велик, и вместе с сосной он рухнул на скалы внизу. Никаких следов тела Питта видно не было, но никто из людей не мог бы пережить падение с такой высоты. Либо его отнесло отбойным противотечением, либо его кровоточащее тело сожрали акулы.

Слепая ярость охватила Каматори. Он схватил механического пса и швырнул его с обрыва. Питт обманул его. Голова знаменитого искателя приключений никогда не будет висеть на стене его кабинета вместе с другими мрачными трофеями. Самурай-мясник почувствовал стыд оттого, что его провели. Никто до сих пор не ускользал от его меча.

Он отыграется на остальных американских пленниках. Он решил, что следующей жертвой будет Стаси, представляя себе с огромным удовольствием перекошенные от ужаса лица Джиордино, Уэзерхилла и Манкузо, наблюдающих, как он разрубает ее на куски.

Он поднял меч перед глазами, ощутив прилив эйфории, когда восходящее солнце заиграло на клинке. Тогда он описал им круг над головой и вложил его в ножны одним мгновенным точным движением.

Все еще раздосадованный и расстроенный, что упустил именно того человека, которого ему так отчаянно хотелось убить, он побрел обратно по унылому ландшафту обратно к курорту, уже предвкушая следующую охоту.

Глава 50

Президент стоял на зеленой траве поля для гольфа Кантри-клуба Конгресса, занятый послеполуденной партией.

— Вы в этом уверены? Ошибки быть не может?

Джордан кивнул. Он сидел в тележке для гольфа, наблюдая, как президент изучает путь от четырнадцатой метки.

— Эти скверные новости подтверждаются тем фактом, что группа не подавала никаких сигналов вот уже четыре часа после назначенного срока сеанса связи.