Книга На шифре. Инсайдерская история криптовалютного бума - Лора Шин

стали называть, всегда в беспорядке. У него послужной список человека, который действительно сможет вывести крипту из времен Дикого Запада в новую, респектабельную эпоху: родители – профессора в юридической школе Стэнфорда, степень по физике, полученная в MIT, первая работа – в престижной торговой фирме Jane Street, основал теневую компанию по алгоритмической криптоторговле Alameda Research (с легендарной историей возникновения, связанной с биткойновыми спекуляциями США/Японии) и криптобиржу FTX.

SBF, в отличие от биткойн-либертарианцев прошлого, был одним из главных спонсоров президентской кампании Джо Байдена 2020 года. Бэнкман-Фрид трижды за полгода давал показания перед Конгрессом и десять раз за четырнадцать месяцев встречался с регуляторами из Комиссии по торговле товарными фьючерсами (CFTC). И тем и другим он проповедовал о пользе регуляции крипты. Вдобавок ко всему он был «эффективным альтруистом» и пообещал отдать на благотворительность бóльшую часть своего состояния – а также, по слухам, собирался заработать как можно больше, чтобы и пожертвовать как можно больше. И шел он к этому семимильными шагами: в 2021 году 29-летний SBF владел 22,5 миллиарда долларов и стал самым молодым в списке четырехсот богатейших американцев по версии Forbes.

Бэнкман-Фрид продвигал крипту широкой общественности. Название FTX красовалось на домашнем стадионе баскетбольного клуба «Майами Хит». В их рекламе снимались Том Брэди и Жизель Бюндхен, а в рекламе на Суперкубке – Ларри Дэвид. В апреле SBF провел закрытую конференцию Crypto Bahamas на пафосном курорте «Баха-Мар» – острове, где находился международный штаб FTX. Там выступали и общались с самыми богатыми и успешными людьми в мире крипты Тони Блэр, Билл Клинтон, Кэти Вуд и Эндрю Янг, а писатель Майкл Льюис взял у Сэма публичное интервью на сцене.

Тем летом, когда вокруг испарялись целые миллиарды, SBF стал белым рыцарем крипты и предложил выкупить долги всех пострадавших кредиторов. За его непрекращающиеся уверения, что он хочет правильно поступить с клиентами, его прозвали Джей Пи Морганом от мира крипты – и это прозвище он принял, но скромно дополнил: он лишь «уменьшенная версия» того финансиста, который больше ста лет назад спас деньгами правительство США.

Но когда произошла утечка информации о его законодательных инициативах, криптосообщество отвернулось от Сэма. Один из разделов готовящегося законопроекта мог, по сути, в зачатке задавить DeFi – финансовую систему неудержимого ПО, способного изменить всю финансовую систему. В дебатах на подкасте Bankless с Эриком Вурхисом – одним из первых криптопредпринимателей, говорившим о крипте с религиозным пылом и убежденным, чуть ли не духовным тоном, – SBF не просто проиграл, но и показал себя узколобым и сконфуженным нервным технократом, а никаким не лидером-визионером.

Через пять дней, 2 ноября 2022 года, криптоиздание CoinDesk опубликовало документ, оказавшийся балансовой ведомостью Alameda. Хотя итог выглядел внушительно – 14,6 миллиарда долларов, около его 40 %, что интересно, составлял FTT – токен FTX, у которого больше общего с бонусными баллами в «Макдоналдс», чем с долларом США.

После этого откровения доверие к Alameda и FTX стало потихоньку таять, а потом – уже и не потихоньку, когда Чанпэн Чжао (он же CZ, CEO крупнейшей в мире криптобиржи Binance) твитнул, что его компания ликвидирует свои активы в FTT. (Этот биржевой гигант вложился в FTX с самого начала; когда они стали конкурентами, в 2021 году FTX выкупили долю более крупной Binance, заплатив 2,1 миллиарда долларов в FTT и стейблкойнах. К концу 2022 года FTT у Binance стоил почти 600 миллионов долларов.)

«Ликвидация наших FTT – просто риск-менеджмент после завершения сотрудничества. Мы учимся на опыте с LUNA. Раньше мы их поддерживали, но не будем притворяться, что все еще любим после развода», – твитнул CZ.

Кэролайн Эллисон, СЕО Alameda, предложила купить FTT у Binance по 22 доллара – чем только подстегнула шорт-селлеров опустить цену еще ниже.

Тем временем орды клиентов FTX начали снимать свои вклады. Только в воскресенье, 6 ноября, у биржи потребовали 4 миллиарда; была обработана лишь часть запросов.

В понедельник 7 ноября, когда клиенты продолжали снимать деньги, Сэм твитнул: FTX не может исполнить все требования. Твит был удален.

На самом деле предполагается, что биржа либо одолжила, либо попросту отдала активы своих клиентов на 8 миллиардов долларов торговой компании Сэма, Alameda, в нарушение собственных правил обслуживания.

Компания договорилась с Binance, что биржевой гигант купит ее после юридической проверки, но он, взглянув на их бухгалтерию, вышел из сделки. В ту пятницу FTX, Alameda и еще 130 аффилированных компаний подали на банкротство.

Посыпалась вторая волна домино, зацепив самого уважаемого криптокредитора, другого кредитора, бравшего деньги у FTX, и самый дружественный к крипте банк. В течение кризиса криптосообщество утверждало, что банкротятся только централизованные компании и что грех крипты – воссоздание собственной мини-версии великого финансового кризиса. (Хотя Terra/Luna издавна называли себя DeFi, всю ответственность за крах взял на себя их основатель – вместо того чтобы настаивать на их децентрализованности.) Вдобавок криптоверующие говорили, что во время этой эпидемии именно децентрализованные финансовые протоколы обеспечили дисциплинированную ликвидацию и/или выплату кредитов – даже обанкротившимися компаниями. Они не видели вины крипты в череде банкротств и разорений, считая главной бедой централизацию. И напирали на первоначальное ви́дение шифропанков: работать над технологиями, которые позволили бы пользователям распоряжаться приватными ключами, вместо того чтобы доверять эти технологии третьей стороне.

Криптосообщество выдохнуло, что билль SBF, угрожавший DeFi, уже не прошел бы в ближайшем будущем, но подозрения о мошенничестве FTX, причем распространявшиеся человеком, который близко дружил с регуляторами и законодателями, вынудили правительство закрутить гайки, и в случае многих криптокомпаний – за вроде бы невинные прегрешения, особенно на фоне предположительной передачи или утраты клиентских FTX-активов на 8 миллиардов долларов. Прокуратура обвинила Сэма в электронном мошенничестве и отмывании денег. На конец марта 2023 года ему предъявлено тринадцать уголовных обвинений, он ожидает суда[41]; три партнера, знавшие о предполагаемом мошенничестве, признали себя виновными и пошли на сделку с правительством.

9 марта генеральный прокурор штата Нью-Йорк Летиция Джеймс, вынося решение по иску против одной криптобиржи, объявила эфир ценной бумагой – она утверждала, что его успех зависел от усилий Виталика и Ethereum Foundation.

Впервые регулятор заявил такое мнение в суде. Но, поскольку в то время как раз разорился Silicon Valley Bank, обрушив стоимость важного стейблкойна USDC с привязкой к американскому доллару, у криптомира хватало своих забот, и он не обратил на это особого внимания.

Прошло почти девять лет с тех пор, как восемь основателей Ethereum получили письмо Прайора Кэшмена с мнением, что эфир – не ценная бумага, а вопрос до