Книга Чернее чёрного. Весы Фемиды - Найо Марш

пока я не получу официального предписания.

Аллейн держал письмо лицевой стороной вверх, и Роуз бросила на него безразличный взгляд.

— Послушай, дорогая, мне кажется, что тебе не стоит… — начал Марк.

— Можете его забрать, — сказала Роуз. — Наверное, это какой-нибудь проспект.

Аллейн поблагодарил ее и проводил взглядом спортивную машину, на которой Марк увез Роуз.

— Обманывать нехорошо, — заметил Фокс.

— Если полковник нас сейчас видит, надеюсь, он меня простит.

Аллейн распечатал письмо и развернул вложенный лист.

«Полковнику Морису С.В. Картаретту

Хаммер-Фарм

Суивнингс

Дорогой сэр!

Покойный сэр Гарольд Лакландер за три недели до своей кончины позвонил мне по телефону, чтобы обсудить некоторые вопросы, связанные с изданием его мемуаров. В связи с главой 7 возникли некоторые трудности, и сэр Гарольд проинформировал меня, что собирается последовать Вашему совету. В случае своей кончины до выхода книги в свет он также пожелал, чтобы редактирование окончательного варианта было осуществлено Вами, если Вы на то согласитесь, и попросил сразу с Вами связаться по этому поводу. Сэр Гарольд подчеркнул, что решение об окончательном варианте текста должно быть принято только Вами, и никем другим.

Поскольку с тех пор мы не общались с сэром Гарольдом Лакландером, я пишу Вам в соответствии с его поручением и прошу сообщить, согласны ли Вы отредактировать мемуары, есть ли у Вас рукопись и к какому решению Вы пришли относительно важного и деликатного вопроса, который излагается в главе 7.

Буду весьма Вам признателен за безотлагательный ответ. Надеюсь, Вы не откажете мне в чести отобедать со мной в следующий раз, когда окажетесь в Лондоне. Если Вы соблаговолите известить меня об этом заранее, я освобожу это время от других встреч.

Мой дорогой сэр,

искренне Ваш

Тимоти Бентвуд».

— А теперь попробуйте угадать с двух раз, дружище Фокс, — сказал Аллейн, вкладывая письмо в конверт, — что это за «важный и деликатный вопрос, который излагается в главе 7».

2

Когда Марк подъезжал к воротам Нанспардона, Роуз попросила его остановиться.

— Пока мы не приехали, — сказала она, — я хочу кое-что с тобой обсудить.

— Конечно, — согласился Марк и, свернув на обочину, остановился и выключил двигатель. — И о чем ты хочешь поговорить?

— Марк, он не думает, что это какой-то бродяга.

— Аллейн?

— Да. Он считает, что это… кто-то из нас. Я уверена.

— Что значит «кто-то из нас»?

Роуз неопределенно махнула рукой:

— Кто-то из знакомых. Сосед. Или даже член его собственной семьи.

— С чего ты так решила? Аллейн просто выполняет свою работу и выясняет все обстоятельства.

— Он не думает, что это какой-то бродяга, — повторила она, повышая голос. — Он считает, что это кто-то из нас.

Марк помолчал, размышляя, и потом произнес:

— Предположим, хотя лично я этого не допускаю, но предположим, что на данном этапе у него действительно могли закрасться сомнения. В конце концов…

— Да, — не дала ему договорить Роуз, — основания для этого у него имеются, верно?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Разве ты не видишь, что с нами происходит? Ты просто делаешь вид, что не понимаешь! Нет никаких сомнений, что он узнал о седьмой главе. — Увидев, как краска отхлынула от его лица, Роуз в отчаянии вскричала: — Господи! Что же я делаю с нами обоими?

— Ничего, — успокоил ее Марк. — Давай не будем лукавить. Ты считаешь, что Аллейн подозревает кого-то из нас — меня, отца или, возможно, бабушку? Что кто-то из нас мог убить полковника, потому что тот собирался опубликовать отредактированный вариант мемуаров? Ты это хочешь сказать?

— Да.

— Понятно. Может, ты и права, и у Аллейна имеются подобные подозрения. Но я хочу знать вот что: ты сама, Роуз… неужели ты сама тоже считаешь, что это возможно? Нет, — сказал он, — ничего не говори. Я не стану тебя спрашивать, пока ты не оправишься от шока. Лучше подождем.

— Мы не можем ждать. Я больше так не могу! Я не могу возвращаться в Нанспардон и делать вид, что, кроме нембутала и сна, меня больше ничего не интересует!

— Роуз, посмотри на меня! Нет, прошу тебя, пожалуйста, посмотри!

Марк положил ей ладони на щеки и повернул лицом к себе.

— Боже милостивый! — воскликнул он. — Ты боишься меня!

Она не пыталась освободиться, и он чувствовал, как по пальцам текут слезы.

— Нет! — вскричала она. — Это неправда! Я не могу тебя бояться — я тебя люблю!

— Ты уверена? Ты уверена, что в глубине души не хранишь воспоминание о том, как я ревновал тебя к нему и считал, что он мешает нашему счастью? Что его смерть сделала тебя богатой наследницей? Потому что это действительно так? И что издание мемуаров настроило бы моих родных против этого брака и обесчестило бы мое имя? Ты уверена, что не подозреваешь меня, Роуз?

— Да! Клянусь, что это так!

— А тогда кого? Бабушку? Отца? Дорогая, ты сама видишь, как дико это звучит, если произнести вслух.

— Я понимаю, что это звучит дико. — В голосе Роуз звучало отчаяние. — Как дико и то, что кто-то мог поднять руку на отца, но его же убили! У меня до сих пор это не укладывается в голове! Что вчера вечером кто-то убил моего отца!

Она убрала его руки с лица.

— Ты должен понимать, что должно пройти время, чтобы я смирилась с этой мыслью!

— Но что же мне делать?! — воскликнул Марк.

— Ничего. Ты ничего не можешь поделать, и это ужасно, правда? Ты хочешь меня поддержать и утешить, верно, Марк? И я хочу того же больше всего на свете! Но я не могу! Не могу, потому что убийца пока не найден!

Наступило долгое молчание. Наконец Марк заговорил:

— Я не хотел говорить об этом, Роуз, но боюсь, что теперь придется. В конце концов, мы же не единственные! Если под подозрение попадают моя бабушка, мой отец, я сам и, конечно, Окки Финн, то с таким же успехом нельзя исключать еще одного человека.

— Ты имеешь в виду Китти? — спросила Роуз.

— Да. Наряду с нами.

— Нет! — вскричала Роуз. — Нет! Я не стану слушать!

— Тебе придется меня выслушать. Раз уж мы зашли так далеко. Ты думаешь, мне нравится напоминать себе — или тебе, — что мой отец…

— Нет! Нет, Марк! Пожалуйста! — Роуз снова разразилась слезами.

Иногда по-настоящему близкие люди обладают удивительным свойством не только привлекать друг друга, но и выводить из себя. Причем, как это ни странно, зачастую раздражение могут вызвать именно переживания. Залитое слезами лицо, искренняя скорбь,