Книга Время в моей власти. Том I: «Россия идет» - Геннадий Иванович Атаманов

class="p1">…Я однажды оказался в такой ситуации, когда отказался снимать знаки различия (я был сержант), а все офицеры и сержанты поснимали знаки различия и уже бросили оружие, приготовились сдаваться. Но я и еще несколько других товарищей отказались это делать – и нам кричали наши бывшие сослуживцы, что мы совершаем предательство!..

Нечто подобное произошло в горбачевские, ельцинские годы: 15 или 18 миллионов членов КПСС, и все они как будто испарились, а ведь они давали клятву до последней капли крови сражаться за идеалы коммунизма…».

Власть всегда хотела, и хочет эти факты «закрыть», и я, пишущий эти строки, иду по самой грани – и потому даю точную ссылку на документальный фильм: «Александр Зиновьев. Завещание» (2006). Наберите в поисковике интернета – и увидите, услышите.

Особенно поразительное, конечно, и особенно – ну, прямо люто ненавистное! – что для советской, что для нынешней власти – это уход к немцам нескольких миллионов советских людей!.. Настоящий исход. Не предательство – исход.

По поводу этого факта, в принципе – полный молчок – однако шило в мешке не утаишь. Несколько миллионов! Разумеется, были и «чистые» пленные : захваченные раненые, взятые в окружении и так далее. Но Зиновьев говорит о других – и в документальном фильме, и в газетном интервью… Конечно, никакие лагеря столько народу принять никак не могли: Германия – это не Россия, не Сибирь. Наверняка работали и на заводах, и на фермах, и на шахтах… какое-то количество попало в лагеря. Но самое главное, и я читал об этом не один раз (и даже в «толстых» литературных журналах) – воевали, служили в германской армии. Совсем недавно опять увидел на эту тему полемику – один автор говорит: около миллиона русских находились в рядах противника; оппонент (злобно!) отвечает: даже по немецким данным – 600 с чем-то тысяч…

Цифра – в любом случае невероятная, о которой понятия не имеют российские граждане! Им всё продолжают и продолжают, уже много десятилетий подряд, морочить голову власовцами. Так называемой РОА, Русской освободительной армией под командованием генерала Власова – 100 тысяч человек, не более. В боях участия фактически не принимавшей…

Времена, однако, меняются. Какие-то подвижки есть. В апреле 2016-го в Петербурге прошла защита диссертации на тему о власовских офицерах. Защита состоялась… Но какая же истерика произошла не только в питерских, но и московских средствах массовой информации! И даже во время самой защиты, и на улице!

Меня очень удивил злобный и глупый комментарий на телеканале «Россия-24» : программа называется «Агитпроп» – агитация и пропаганда, то есть. А ведь её автор – наверняка человек подкованный, знающий. Но вот поди ж ты!

После войны власовцы, конечно, пропали… А пленные из лагерей поехали в сибирские лагеря. Остальные…

Про некоторых «остальных» кое-что слышал я – в конце 1980-х, начале 90-х годов.

Из нескольких миллионов ушедших к немцам огромная масса молодых крепких мужчин рассеялась по свету… Я сам свидетель – народ в те годы делился невероятными известиями: надо же, без вести пропавший в годы войны какой-нибудь дядя Петя подал весточку из ЮАР… из Австралии… Южной Америки… И так далее.

Это самая настоящая «волна эмиграции», притом чисто русская. Никем и нигде не учтенная, судя по всему. Ну, где-нибудь там в «анналах» спецслужб сведения наверняка есть – но это не имеет никакого значения по сравнению с постоянной шумихой о власовцах.

Кстати, в эти дни, в мае 2016-го, пошел шум о частном музее атамана Петра Краснова (1869-1947) на юге России. Телевизор остервенело ревёт одно: пррр-е-датель! Хотя он ушел за границу после гражданской войны, стал в Европе известным писателем – и даже номинировался на Нобелевскую премию. Власовское движение – поддерживал, видел в нём избавление России от главного врага – большевизма.

Не победу же Германии над Россией он поддерживал!

Попал в руки англичан, передан советскому командованию. Хотя происходили движения, шевеления, разговоры, что не надо этого делать. Ясно же: Сталин Краснова повесит. Повесил, в 78 лет…

Власовцы… Люди, судя по всему, поголовно уничтоженные. Многие – на месте: раненые в госпиталях, пленные… всякие.

Та-а-ак… А что же стало с миллионом русских в немецкой форме? Я – за всю жизнь – никогда ничего и нигде не встречал. Русский акцент у них наверняка сохранился – да и не все овладевали немецким языком. Что с ними стало? Это же огромное количество людей!

Пусть отвечают историки : четко, ясно, гласно.

Вообще вся эта гигантская русская масса, включая «немцев-русских», всяких рабочих наверняка во многом рассеялась по свету. Наверняка даже какое-то количество власовцев сумели ускользнуть. Дальше… дальше каждый сам решал свою судьбу. Он для всех чужой – даже для русских «первой волны». Молодой советский человек, абсолютный атеист…

Есть, однако, один интересный «отголосок». В 1960-е годы некоторое время большой популярностью пользовалась песня «Смоленский мальчишка Иван». Исполнял её напрочь ныне забытый певец Эмиль Горовец. Среди массы легкомысленных песенок («Люблю я макароны», «Так сижу я одиноко с рюмкой допоздна» и т.п.) прозвучала и такая.

Сейчас по Нью-Йорку холодному,

А может быть, по Лондону,

А может по Мюнхену бродит он –

Смоленский мальчишка Иван.

Глядит он небо недоброе,

И думает о доме он,

И знает одно лишь о Родине –

Что Родины нет у него.

А в конце Эмиль Горовец выкрикнул:

А Родина – есть! – у него!

И вскоре умотал в Израиль.

Чихал он, как и все они, на нас – и на «смоленского мальчишку Ивана».

По-правде говоря, «отголосок» этот – несколько условный : в песне говорится о некоем мальчишке, ребёнке, угнанном во время войны в Германию.

Войной от России отринутый,

Слоняется по миру он…

У слушателей катились слёзы… Да нет, как раз о судьбе этого подросшего Ивана заботиться и не надо. К 1960-м годам ему уже тридцать лет, он давно стал Джоном, и в тёплом, почти субтропическом Нью-Йорке у него есть работа, семья, благополучие. Это Эмиль Горовец со своими шефами нам голову морочит… Сам же Горовец давно нашел упокоение именно в «холодном Нью-Йорке».

Горовец вместе с другими деятелями искусства – пешки в большой игре. Те, кто двигают пешки, прекрасно понимают: пока старушки утирают глаза платочком, роняют слёзы о судьбе «смоленского мальчишки», у них в России – всё о,кей. Двадцати-тридцатилетние Иваны, ушедшие к немцам именно от них, «двигателей пешек», пикнуть нигде не посмеют о своей судьбе! Родителей у них расстреляли, «раскулачили» – сгноили в Нарыме, а сами они – взрослые мужики с клеймом предателей