Книга Одержимость - Рамона Стюарт

случайно заметил справа от себя, не более чем в двенадцати дюймах, большую белую руку. Повернувшись, доктор Джессон увидел очертания высокого человека. Незнакомец сидел за столом и, чуть подавшись вперед, изучал стопку книг, лежащую перед доктором Джессоном. Свет выхватывал из темноты половину лица таинственного человека: коротко постриженные, чуть рыжеватые волосы, ухо, чисто выбритую щеку с высокими скулами, уголок глаза и часть лба. Таинственный незнакомец был одет в нечто, напоминающее рясу священника, сшитую из плотного шелка и наглухо застегнутую до самого подбородка. Шею охватывал ободок около дюйма шириной из сатина или вельвета, который служил своеобразным воротником. Правая рука незнакомца, которую заметил доктор Джессон, покоилась на левой руке, и под белой кожей можно было совершенно отчетливо разглядеть голубые вены.

Доктор не мог оторвать глаз от страшного человека, полностью отдавая себе отчет в том, что перед ним находится привидение. Тысяча мыслей вихрем пронеслись у него в голове, но, как ни странно, доктор Джессон не испытывал ни страха, ни ужаса. Он с любопытством разглядывал странного пришельца и хотел было сделать его набросок, но вспомнил, что оставил блокнот для эскизов в комнате наверху.

Доктор Джессон чуть не отправился наверх, но в последний момент передумал, побоявшись резким движением спугнуть призрак.

Впоследствии доктор Джессон так и не смог объяснить свои действия. Не задумываясь ни на минуту, он потянулся к стопке книг, лежавшей перед ним, взял верхнюю и положил прямо перед призраком. Привидение исчезло. Оно не сделало ни единого движения, а просто растворилось в воздухе.

Доктор Джессон хладнокровно вернулся к работе. Минут пять он как ни в чем не бывало продолжал писать. Ему осталось переписать последний абзац, как вдруг призрак появился вновь, точно на том же самом месте.

Руки привидения снова лежали на столе рядом с руками доктора Джессона. Доктор повернулся и посмотрел на гостя. Ему захотелось что-нибудь сказать, и он открыл рот, но не смог произнести ни звука. Почему-то доктор Джессон побоялся услышать свой собственный голос. Так они и сидели: призрак, склонившийся над книгой, и доктор Джессон, пораженный увиденным и потерявший дар речи.

Наконец доктор вернулся к прерванной работе и закончил абзац. Позднее доктор Джессон признался, что неоднократно всматривался в строчки, пытаясь обнаружить хоть что-нибудь, что выдавало бы необычные обстоятельства их написания. Они ничем не отличались от написанных до появления призрака. Закончив работу, доктор захлопнул книгу и положил ее в стопку перед собой. При этом раздался легкий шум, и призрак исчез.

Доктор Джессон откинулся на спинку стула и некоторое время смотрел на огонь, пытаясь собраться с мыслями. Он не знал, вернется призрак или нет? Не лучше ли будет заслонить собой свет от камина, если привидение появится снова? Интересно, а если посмотреть сквозь него на камин, можно ли увидеть пламя? Неожиданно доктор Джессон почувствовал, что теряет над собой контроль. Он встал, зажег свечу, собрал книги и пошел в библиотеку. Пять из них доктор поставил на место, а шестую снова отнес в рабочую комнату и положил на стол, на то самое место, где она лежала во время работы.

Доктор не смог объяснить, почему он поступил таким образом. Возможно, доктор Джессон почувствовал, что именно эта книга заинтересовала привидение, и ему захотелось сделать призраку приятное, оставив книгу там, где ее легко можно было бы найти и просмотреть. Мы не знаем, что побудило доктора совершить тот поступок, но, по его словам, положив книгу на стол, он почувствовал внезапное облегчение, задул свечи, освещавшие комнату, и отправился спать.

Многие пытались найти рациональное объяснение увиденному доктором Джессоном: галлюцинация, сон, мастерски выполненный розыгрыш, но ни одно из них не выглядит убедительно. Рассказчик, несомненно, поступил очень мудро: он как можно точнее описал все факты, не пытаясь истолковывать или объяснять их. До самой смерти все происшедшее так и осталось для доктора Джессона удивительной и нераскрытой тайной.

Глава восьмая. Призрачные черепа Калгари-Холла

Крастер и Дороти Кук владели фермой, расположенной на берегу озера Вайндермир в Вестморланде. Они много работали, жили очень просто и были счастливы.

Земля вокруг их фермы принадлежала очень состоятельному человеку, Милзу Филипсону. Он находился в дружеских отношениях с местной аристократией, управлял магистратом и имел огромное состояние, но его постоянно преследовала одна и та же навязчивая идея: больше всего на свете он хотел построить для себя и своей семьи роскошный дом, который не оставил бы равнодушным ни одного из многочисленных друзей и соответствовал положению мистера Филипсона в обществе.

К несчастью, на землях, принадлежавших Милзу Филипсону, не было подходящего для нового дома места. Таким удивительным местом было то, на котором стоял маленький коттедж Крастера Кука. Именно отсюда открывался восхитительный вид на озеро и ближайшие горы.

Много раз Филипсон пытался уговорить Крастера и Дороти продать ферму, но каждый раз они отказывались. Ставки росли, фермерам предлагалось все больше и больше денег. Милзу Филипсону казалось, что от таких сумм могут отказываться только дураки. Но для Крастера и Дороти превыше любых денег было нечто другое: тихая и счастливая жизнь на маленькой ферме, которую они так любили. Наконец, терпение Милза Филипсона лопнуло, и он поклялся, что так или иначе, но он все равно заберет ферму у хозяина, живого или мертвого.

Удивительно, но именно своей очаровательной жене был обязан неугомонный землевладелец чудовищным планом, навлекшим несчастье на семью Филипсон.

За неделю до Рождества Филипсон посетил коттедж Куков. Очень любезно и дружелюбно землевладелец сообщил о том, что принял решение построить дом на своей земле, так как понял, что Куки ни за какие деньги не согласятся продать ферму. Можно ли их осуждать за это? Конечно же, никто не согласится покинуть такое чудесное место! Филипсон выразил надежду, что Дороти и Крастер не будут держать на него зла и забудут о грубых словах, которые он наговорил в минуту раздражения. Филипсон добавил, что в знак примирения , пытаясь загладить свою вину, он приглашает Дороти и Крастера на рождественский ужин.

Куки, конечно же, были бесконечно счастливы, что богатый и влиятельный сосед оставил наконец свои притязания на принадлежавший им клочок земли, но Дороти и Крастер чувствовали себя очень неловко, прекрасно понимая, что в компании богатых и знатных гостей Филипсона они будут чувствовать себя белыми воронами, но, боясь обидеть соседа, все-таки приняли приглашение.

Между тем Рождество приближалось и бедных фермеров бросало в жар при одной только мысли о предстоящем вечере. Они одели самое лучшее из того, что у них было, и отправились в поместье