Книга Большая Засада - Жоржи Амаду

Фазендейру, потрясенный смертью незаменимого Жерину — столь же верным наемником был только его брат Назарену, не отходивший от полковника, благодарение Господу! — узнав о проекте, предложил уступить фирме собственный склад. Сделка была выгодной для обеих сторон. Так и сделали, вследствие чего сеу Карлиньюш обосновался в Большой Засаде со всеми своими пожитками. Решение удобное и практичное — он ездил в Ильеус раз в месяц, чтобы предоставить отчет.

Помимо двуспальной кровати, он привез из города письменный стол и полку с книгами — большинство было на языке гринго. Тем, кто дивился, увидев двуспальную кровать в доме холостяка, он отвечал одновременно любезно и развязно: «Я, конечно, холостяк, но не рукоблудник». Он отличался общительностью и сердечностью, и когда не бывал в разъездах, связанных с закупками какао, любил поболтать с народом, интересуясь всякого рода пустяками: рецептами зелий и отваров, заклятиями от астмы и туберкулеза, суевериями, пословицами и поговорками, мелкими и глупыми случаями. Огрызком карандаша он делал заметки в блокнотике — чего только в жизни не бывает! На все это Браулиу, один из охранников склада, говорил, что сеу Карлиньюш человек интересный. Браулиу услыхал это слово в одном из борделей в Итабуне и присовокупил к своему скудному словарному запасу, употребляя экономно, только для того, чтобы объяснить необъяснимое: интересно!

Услышав, что сиа Леокадия решила устроить рейзаду, сеу Карлиньюш с энтузиазмом поддержал эту идею и выразил готовность помочь: чем он может быть полезен? Сиа Леокадия воспользовалась случаем, чтобы поведать о серьезных проблемах с барабаном, — без барабана рейзаду уже не тот. Сеу Карлиньюш обязался подарить им инструмент от имени фирмы «Койфман и Сиу» — не волнуйтесь, не останется рейзаду без барабана, — а взамен попросил об одолжении: он хотел бы присутствовать на репетициях, это возможно? Конечно, да, нужно только приходить в сарай — там они будут репетировать три раза в неделю. В Эштансии каждая репетиция превращалась в праздник с влюбленностями, песнями и танцами. Иногда дело кончалось свадьбой.

5

Капитан Натариу да Фонсека отдал курево Эшпиридау, засунул кинжал за пояс и передал полковнику Боавентуре Андраде послание сеньоры Леокадии:

— Она ждет вас на рейзаду.

Послание было срочным:

— Не забудьте, капитан, поговорить с кузеном.

Полковник улыбнулся, вспоминая:

— Неугомонная старуха! Я помню ее рейзаду. Никогда не видел более веселого народа, чем в Эштансии.

— Она сказала, что ваш отец исполнял роль Матеуша и плясал вполне недурно.

— У старого Зе Андраде кровь была горячая! Он танцевал в рейзаду, играл на тромбоне и дурачился что было мочи. До самой смерти.

«До самой смерти». Сидя на веранде особняка, полковник Боавентура Андраде остановил взгляд на двух наемниках: Натариу — его правая рука, Эшпиридау — его сторожевой пес. И тот и другой рисковали жизнью, служа ему. Он бы здесь не сидел и не разговаривал, если бы не они. Натариу — дважды, а Эшпиридау по меньшей мере один раз стреляли раньше, чем наемные убийцы, которым враги платили золотом за их черное дело. Смерть висела над ним все эти десять лет беспощадной борьбы, когда полковники и жагунсо, держа палец на спусковом крючке, построили и упрочили богатство. В Эштансии старый Жозе Андраде, тромбонист местного оркестра, веселился до самой смерти. На веранде своего особняка полковник Боавентура Андраде, могущественный миллионер, размышлял о людских судьбах.

В Ильеусе и Итабуне множились бакалавры — подозрительный и подлый народец, заседали масонские ложи и торговые сообщества, колледж урсулинок выпускал учительниц, выходили газеты, несколько еженедельников. Они тасовали политическую колоду — занятие тошнотворное, но необходимое. В кабаре выступали танцовщицы, основывались больницы, каждый день причаливали корабли из Баии, привозившие разных докладчиков, охотившихся за деньгами. Весельчаки рассказывали анекдоты, зануды декламировали стихи. В Агуа-Прете по случаю недавнего визита сына полковника Эмилиу Медора появился даже литературный кружок. Это был тот самый поэт, товарищ Вентуриньи по юридическому факультету. Оба пропадали в Рио-де-Жанейро, тратили деньги напропалую, но писака по крайней мере давал родителям повод для гордости и приезжал испросить благословения на Сан-Жуау и Новый год, ввергая Агуа-Прету в переполох — и барышень, и эрудитов. Хороший сын, преданный родителям. Его сын даже этого не делал. А преданны ему Натариу и Эшпиридау.

Роскошь в городах, блеск и пышность в особняках и дворцах, речи, передовицы, речитативы и публичные лекции, танец семи покрывал и прочее великолепие — вся эта тщеславная суета стала возможной только потому, что Натариу, Эшпиридау и шайка злодеев жагунсо, а также Боавентура Андраде, Эмилиу Медор и прочие славные полковники, схватились за катапульты и пошли завоевывать заросли. Каждая пядь плантаций стоила жизни — можно и так сказать. Сейчас умники толкали речи и писали о цивилизации и прогрессе, о либеральных идеях, выборах, книгах и прочих глупостях, разводили пустословие и краснобайство. Если бы они — полковники и жагунсо — не вспахали и не засеяли землю, то эльдорадо какао — повод для разглагольствований и дифирамбов — не существовало бы даже во сне.

Услышав, как Натариу говорит об уроженцах Эштансии, полковник расчувствовался, поглядел на двух наемников и ощутил уважение и благодарность. Он постарел и уже перестал быть тем вожаком, авторитарным лидером, полновластным господином, что навязывал политику, заправлял правосудием в управе и в нотариальных конторах Итабуны. И если он пока еще удерживал вожжи власти — а натягивал он их крепко, чтобы избежать вражеских происков, — то только потому, что, несмотря ни на что, надеялся еще на возвращение сына, верил, что тот возьмет на себя управление и позволит ему отдохнуть и насладиться покоем.

Старый Зе Андраде — бедный человек, музыкант-любитель — веселился до самой смерти, не отказывался ни от чего, что давала жизнь, а давала она много.

— Скажи Леокадии, что я слишком стар, чтобы танцевать рейзаду.

— Она просила вас приехать по крайней мере посмотреть. Развлечься немного.

6

Чтобы развлечь полковника на старости лет, жизнь предлагала совсем не много способов, но два из них были истинным утешением и бальзамом для души — какао и барышня Сакраменту.

Видеть плантации какао, заботиться о них — великолепное зрелище, сладостная задача, неподдельная радость. Он только что завершил в сопровождении Натариу осмотр ранних всходов, ездил с плантации на плантацию, по старым и новым. Каждая была еще более цветущей и плодоносной этим прекрасным летом, в котором смешались в идеальной пропорции жара и дожди. Это возмещало потери от прошлогоднего наводнения. Великолепное цветение, множество крепких ростков, которые согревали сердце.

Они проехали по плантациям Боа-Вишты — посадки какао ничем не отличались от тех, что они видели в Аталайе. Тот же уход, та же сила — приятно посмотреть. Натариу был вознагражден, может, и не так, как заслуживал — он два раза спас ему жизнь, — но по крайней мере теперь владел куском земли, на котором росло какао. Усердный и мудрый, он в конце концов разбогатеет, а вот у Эшпиридау не было даже где помереть — он хранил свои пожитки в комнатке без окон в пристройке в глубине особняка. Чуткий сон, тонкий слух — он спал в зале, охраняя комнату и покой хозяина.