Книга Плен одиночества - Татьяна Минаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А что не поделили-то?
— Её недавно уволили. А она, видимо, решила, — горит сарай, гори и хата. Сука белобрысая!
— А я тебе говорила. — Марина встала и глубоко вздохнула.
— Спасибо тебе, Марин, — поблагодарил её Игорь, тоже поднимаясь с кресла.
— Не за что. Но ты мой должник, — криво улыбнулась она. — С тебя откровенное интервью.
— Я подумаю, — кивнул Игорь, с благодарностью глядя на Марину.
Как жаль, что они теперь совсем чужие. И вернуть бы… да есть такие люди, которые прощают, но не забывают. Марина Самарина именно из этой когорты. Именно за это он когда-то любил её, потом — уважал. А теперь будет ценить знакомство с ней. Точно будет.
Когда Марина ушла, Игорь тут же позвонил отцу и назначил встречу в полдень. Потом написал смс Бердникову и так же в довольно категоричной форме попросил явиться по указанному адресу. Тот не ответил сразу, а когда телефон, завибрировав, пиликнул, Игорь открыл сообщения и улыбнулся. Писал вовсе не Владимир. Это было сообщение от Ринаты:
«Как дела? Не ругали за опоздание?»
Он тут же написал ответ:
«Я сам себе хозяин. Когда хочу, тогда и прихожу. Скучаю по вам».
«Я тоже» — Пришло через несколько секунд, а следом: «Заберешь нас сегодня из школы?»
«Променяешь своего чёрного зверя?»
«Ради тебя, доеду и на Мерсе. Жду в семь вечера. Николь передает привет и целует в щеку»
«И её поцелуй»
«А меня?»
«И себя поцелуй»
«Дурак!»
«От меня! Люблю тебя», — написал Игорь и поставил сердечко.
«А я тебя» — прислала Рината. Без сердечек, поцелуйчиков и даже жалких скобочек. Но от этого грели её слова Игоря ничуть не меньше. Снова прозвучал сигнал входящего сообщения. На этот раз — короткое послание от Бердникова «Буду». Краток, как всегда. А ведь он даже не представляет, что в руках Игоря — вся его жизнь.
На каток Крылов приехал без пяти семь. После встречи с отцом и Владимиром настроение его было ни к черту. Вроде взрослые люди, а ведут себя, как дети малые… Но пусть сами разбираются, флешку он им отдал. Если от Фёдоровой останутся рожки да ножки он не расстроится. Не туда Лерочка свой хорошенький носик сунула. Отомстить решила… Идиотка!..
Но мысли о Фёдоровой и встрече с родственничками мигом выветрились из его головы, едва он увидел стоящих у борта в компании Аллы Львовны Ринату и Николь. Рина что-то обсуждала с Богославской и не видела его, зато Николь, будто почувствовав, резко развернулась, стоило ему выйти из-под трибун.
— Игорь! — звонко воскликнула она и ринулась к нему. Подбежав, обняла за поясницу, а Игорь, не долго думая, подхватил её и, удерживая одной рукой под попой, поцеловал в щеку.
Николь улыбнулась, обвила его шею руками и потерлась о него щечкой. От неё сладко пахло фруктовыми конфетами. Игорь с удовольствием втянул этот запах — нежный, детский, и теснее прижал её к себе. Вместе они подошли к Рине и Алле.
— Добрый вечер, — поздоровался он.
Алла кивнула, осмотрела Игоря с Николь на руках, вскинула брови и перевела взгляд на Ринату. Та только покачала головой, и повернулась к мужу.
— Как дела? Все хорошо? — спросила она.
— Да… а что? — Он сомневался, что Рината в курсе произошедшего. Вряд ли Бердников побежал рассказывать домашним правду о своих прошлых тёмных делишках …
— Просто так, — сказала Рината и обратилась к Нике: — Ты маленькая подлиза, ты в курсе?
— Какая же она подлиза? — хмыкнул Игорь. — Разве ты подлиза? — спросил он Николь, сохраняя серьезность.
Она, не расцепляя рук, чуть отстранилась и покачала головой, округлив глаза.
— Нет.
— Видишь? Она не подлиза! — заявил Игорь Ринате, вызвав у той смешок.
— Весь день сегодня о тебе только и разговоры. А Игорь то, Игорь сё. Кто же она?
— Я золотая девочка, — ответила Николь со всей серьезностью.
— Почему? — спросил Игорь, провожая взглядом ответившую на звонок мобильного Аллу. Отойдя от них на приличное расстояние, она принялась что-то выговаривать незримому собеседнику, но сам разговор расслышать было нельзя — только отдельные слова.
— Потому что я была у мамы в животике, когда она выигрывала золотые медали на Олимпиаде, — искренне ответила Ника. — Поэтому я — золотая.
Игорь и Рината переглянулись и обменялись улыбками. Затем Игорь снова обратился к Николь:
— Хорошо, раз ты золотая, могу ли я рассчитывать хоть на капельку твоей любви?
— Зачем тебе моя любовь?
— Ну-у… ты хорошая. И родителей своих любишь.
— Я маму люблю, — поморщила она носик.
— А папу? — вновь улыбнулся Игорь.
— Ника… — В негромком голосе Ринаты прозвучало отчетливое предупреждение.
Игорь поймал её слишком серьезный, настороженный взгляд и снова посмотрел на Николь.
Вот она — точка невозврата. Рина не знала, что ей делать. Не так она хотела, но… Остановить Нику? Она инстинктивно сделала шаг вперед. Что она может? Вырвать её у Игоря из рук, заистерить? Глупость какая… Она должна была сказать ему там, на катке «Айсберга», зря она послушала его…
Николь посмотрела на мать, на Игоря и, вздохнув, тихо, совсем грустно призналась:
— Нет у меня папы.
— А как же Ник?
— Ник мне не совсем папа, Ник мой крестный папа. Как и Алиса — крестная мама. Я Ника очень люблю и хотела бы, чтобы он был моим обычным папой, но его нет. — Николь снова грустно выдохнула и посмотрела в глаза опешившему Игорю.
— А где твой папа? — с трудом выдавил он вмиг осипшим голосом.
Пожав плечиками, Николь прильнула к нему. Игорь медленно повернул голову к застывшей Рине. Она смотрела на него прямо и спокойно, с каким-то вызовом. Смотрела и молчала. В разум его просачивалось оглушительное, отравляющее ядом понимание. Горечь подкатила к горлу. Рината была беременна на Олимпиаде. Николас — всего лишь крестный. Тяжело сглотнув, Игорь поставил Нику на пол и, выпрямившись, снова нашел взгляд Рины. Как и прежде спокойный, без каких-либо признаков паники. Взгляд женщины, не боящейся правды.
Россия, Москва, июнь 2021 года
— Мама, я не хочу к бабушке! — Николь полными слез глазами смотрела на Ринату, а та, в свою очередь, дрожащими руками пыталась застегнуть пуговицы на её джинсовой курточке.
Стоящий рядом Игорь не проронил ни слова. Он вообще не проронил ни слова за всё это время. Прошло уже десять минут, а он всё молчал, наблюдая за жалкими попытками Ринаты совладать с дочерью. И это его молчание давило на неё, заставляло нервничать, злиться и раздражаться. Она не знала, как он себя поведет, не смотрела в его глаза, поэтому понятия не имела, что в них. Настроен ли он на разговор? Скорее всего, да. Иначе не стоял бы и не сверлил её спину взглядом, не рассматривал бы Нику. Вспылил бы, наговорил резких жалящих слов и ушел. Но он по-прежнему находился рядом. Однако с каждой минутой выдерживать его присутствие становилось всё труднее.
