Книга О всех созданиях – мудрых и удивительных - Джеймс Хэрриот

Я опустил стекло дверцы, и щеку мне обжег ледяной ветер йоркширского марта.

– Утро нынче морозное, – заметил я.

Он как будто удивился.

– Ага, – сказал он после паузы. – Похоже, что так.

Я поглядел на коляску, старую и ржавую, на восседающего в ней большого пса. Это был ларчер – помесь колли с грейхаундом. Он ответил мне взглядом, полным спокойного достоинства.

– Хороший пес, – сказал я.

– Джейк-то? Еще какой! – Он снова улыбнулся, открыв ровные белые зубы. – Лучше не найти.

Я кивнул на прощание и поехал дальше, но они еще долго отражались в зеркале заднего вида: коренастый мужчина, который бодро шагал, откинув голову и расправив плечи, и большой пятнистый пес, возвышающийся над детской коляской, точно статуя.

Новая встреча с этой поразительной парой не заставила себя ждать. Я осматривал зубы ломовой лошади во дворе фермы и вдруг заметил, что выше по склону, за конюшней, у каменной стенки, стоит на коленях какой-то человек, а рядом, возле детской коляски, сидит на траве большая собака.

– Э-эй! Кто это? – спросил я у фермера, кивнув на холм.

Он засмеялся.

– Это Родди Трэверс. Вы его знаете?

– Нет. Как-то перекинулся с ним словом на дороге, и все.

– На дороге? Это верно. – Он кивнул. – Родди только там и увидишь.

– Но кто он? Откуда?

– Вроде бы он йоркширец, только точно не знаю. Да и никто не знает. Но я вам одно скажу: руки у него золотые. За что ни возьмется, все сделает.

– Да, – сказал я, наблюдая, как Трэверс ловко укладывает плоские камни, заделывая пролом в стене. – Теперь ведь мало кто берется чинить эти ограды.

– Верно. Работа не из простых, а умельцев все меньше становится. Родди тут мастер. Ну да ему все по плечу: что изгороди ставить, что канавы копать, что за скотиной ходить.

Я взял напильник и начал обтачивать острые углы на коренных зубах лошади.

– И надолго он у вас останется?

– Как кончит со стенкой, так и уйдет. Я бы его подзадержал, да только он никогда в одном месте надолго не остается.

– Но где-то же у него есть свой дом?

– Нету. – Фермер снова засмеялся. – Родди живет налегке. Все его добро у него в коляске.

На протяжении следующей недели, пока весна мало-помалу вступала в свои права и на солнечных склонах высыпали первоцветы, я часто видел Родди – то где-нибудь на дороге, то лихо орудующего лопатой в канаве, опоясывающей луга. И всегда тут же был Джейк – трусил рядом или сидел и смотрел, как он работает. Но встретились мы снова, только когда я вакцинировал овец мистера Паусона от размягченной почки.

Всего их было три сотни, и работники загоняли по нескольку овец в маленький закут, где Родди хватал их и удерживал, пока я делал прививку. Оказалось, что и в этом он мастер. Полудикие овцы с холмов пулей проскакивали мимо него, но он спокойно ловил их за длинную шерсть, иногда даже в прыжке, и задирал передние ноги так, чтобы открылся голый участок кожи под мышкой, который природа, словно нарочно, создала для иглы ветеринара. Снаружи на открытом склоне в своей обычной позе сидел большой ларчер и с легким интересом посматривал на местных собак, которые рыскали между загонами, но ни в какое общение с ними не вступал.

– А он у вас хорошо воспитан, – заметил я.

Родди улыбнулся.

– Да, Джейк не будет бегать туда-сюда, мешая людям. Он знает, что должен сидеть там, пока я не кончу. Вот он и сидит.

– Причем, судя по его виду, вполне этим доволен. – Я снова взглянул на Джейка, такого спокойного и счастливого. – И жизнь он ведет чудесную, странствуя с вами повсюду.

– Что так, то так, – вмешался мистер Паусон, пригнавший новую порцию овец. – Никаких забот не знает, прямо как его хозяин.

Родди промолчал, но когда овцы вбежали в закут, он выпрямился и перевел дух. Ему приходилось нелегко, и по его лбу стекали струйки пота, но взгляд, которым он обвел вересковую пустошь и встающий за ней склон холма, был исполнен удивительной безмятежности. И тут он сказал:

– Пожалуй, так оно и есть. Нам с Джейком тревожиться не из-за чего.

Мистер Паусон весело ухмыльнулся.

– Вот это ты правду сказал, Родди. Ни жены, ни ребят, ни взносов по страховке, ни долга в банке – не жизнь у тебя, а малина.

– Оно так, – заметил Родди. – Да ведь и денег тоже нету.

Фермер бросил на него лукавый взгляд.

– Значит, что же? У тебя на душе поспокойнее было бы, если бы ты отложил деньжат на черный день?

– Да нет! С собой же их таскать не будешь, а пока человеку на расходы хватает, с него и довольно.

В этих словах не было ничего особенно оригинального, но я запомнил их на всю жизнь. Потому что сказал их Родди – и сказал с неколебимым убеждением.

Когда я кончил и овцы радостно затрусили назад в луга, я повернулся к Родди.

– Большое спасибо. Мне куда легче работать, когда у меня такой помощник, как вы. – Я вынул сигареты. – Хотите?

– Нет, спасибо, мистер Хэрриот. Я не курю.

– Неужели?

– Ага. И не пью. – Он мягко улыбнулся мне, и я вновь почувствовал в нем особое душевное и физическое здоровье. Он не пил, не курил, трудился под открытым небом, не ища материальных благ, не мучаясь честолюбивыми желаниями, – вот откуда эти ясные глаза, свежее лицо и крепкие мышцы. Он не выглядел дюжим силачом, но в нем было что-то несокрушимое.

– Ну, Джейк, пора обедать, – сказал он, и большой пес радостно запрыгал вокруг него. Я ласково заговорил с Джейком, а он в ответ бешено завилял хвостом и дружески повернул ко мне узкую красивую морду. Я погладил его, потрепал за ушами.

– Какой красавец, Родди! Лучше не найти, как вы тогда сказали.

Я пошел в дом вымыть руки и на крыльце оглянулся. Они устроились под оградой: Родди раскладывал на земле термос и пакет с едой, а Джейк нетерпеливо на него поглядывал. Ветер свистел над оградой, на них лились солнечные лучи, и оба выглядели удивительно счастливыми.

– Он, знаете, гордый, – сказала фермерша, когда я нагнулся над раковиной. – Разве ж я его не накормила бы? Но он в кухню не пойдет, а сидит вот так со своей собакой.

Я кивнул.

– А где он спит, когда работает на фермах?

– Да где придется. На сеновале, в амбаре, а то и под изгородью. У нас он ночует в свободной комнате. Да его всякий в дом пригласит, потому что он на редкость опрятный.

– Вот как? – Я взял висевшее на крюке полотенце. – Значит, независимый человек.

Она задумчиво улыбнулась.

– Что есть, то есть. Ему, кроме его собаки, никто не нужен. – Она вытащила из духовки благоухающую сковородку жареной ветчины и поставила ее на стол. – Но я вам вот что скажу: другого такого поискать. Родди Трэверс всем нравится, уж очень он хороший человек.