Книга Император из стали: Император и Сталин. Император из стали - Сергей Александрович Васильев

– А теперь обещанные имена, – безжалостно продолжал император, – а также их ближайшие планы. В первую очередь это семейство Барухов и их карманная касса – Chartered Bank of India, Australia & China, руководит которым талантливый и амбициозный Бернард Барух[118]. Эта семья – главный координатор финансовых потоков и основной заказчик политических катаклизмов. Они – над схваткой и являются верховными арбитрами для всех остальных. Из основных в первую очередь это Ротшильды и Бэринги, во вторую – Рокфеллеры и Шиффы, и наконец – Ватикан. Это трио освоило и распределило три способа получения «денег из воздуха». Я говорю об обменном курсе, и тут первую скрипку играют Ротшильды, о ссудном проценте, где непревзойденные мастера – Рокфеллеры. И, наконец, о неосязаемом капитале – о репутации, клиентах, связях – это прерогатива Ватикана. Таким образом, за Ватиканом закрепились доходы от управления людскими ресурсами, за Рокфеллерами – финансовые потоки от ростовщичества, а за Ротшильдами – контроль над мировыми запасами полезных ископаемых. Хотя это деление очень условное, и они постоянно залезают в чужие вотчины, как, например, сейчас: «Стандарт Ойл» Рокфеллера теснит нефтяную империю Ротшильдов, что ещё аукнется громом пушек. И абсолютно незнакомые люди будут убивать друг друга, умирая за амбиции и прибыль тех, кто друг друга прекрасно знает и никогда убивать не станет. Скандалы внутри благородного – в кавычках – семейства никаким образом не влияют на их отношение к остальному миру и их дружной слаженной работе по ликвидации империй, мешающих строительству единого глобального рынка, где всё продаётся и покупается. Германская, Османская, Австро-Венгерская и Российская империи, по их мнению, должны быть уничтожены в первую очередь. Не правительства, не династии, а именно империи… Вместо них должна появиться россыпь крохотных государств, полностью зависимых от глобальных ростовщиков…

Семья Игнатьевых выглядела так, будто перед ними разверзлись врата ада, а император, не замечая смятения собеседников, встал и, прохаживаясь вдоль стола, безжалостно продолжал своё повествование тихим глуховатым голосом, без всяких эмоций, как лектор перед школярами, повторяющий давно пройденный, в мельчайших деталях известный ему материал.

– У каждой из указанных группировок есть своя «контора». У Ватикана это прелатура Папского престола – орден «Opus Dei». Офисом Ротшильдов является орден Бнай-Брит, «Сыны Завета», со штаб-квартирами в Лондоне и в Гонконге. Наконец, гнездом Рокфеллеров является масонский орден «Иллюминатов», штаб-квартира которого располагается при Йельском университете в штате Коннектикут. Чтобы не передраться между собой насмерть, эти группы образуют постоянные или временно действующие международные структуры наднационального управления и согласования, продавливающие коллективными усилиями любое выгодное им решение через национальные правительства. Например, в 1884 году на берлинской конференции общим советом западноевропейских стран было принято решение, что те страны, которые не могут своими ресурсами воспользоваться, должны быть открыты насильственно. Официально речь шла про Африку, на самом деле никого особо не интересовавшую. По существу, европейцы говорили о России…

– Ваше императорское величество! Но это невозможно! У нас с Францией союзнический договор! Они бы не позволили!..

– Алексей Павлович, – не стал дослушивать император, – Франция не просто позволила, она, как наш кредитор, была застрельщиком еще более решительной резолюции, где рядом с Африкой должна была быть названа Россия. У вас слишком возвышенное представление об этой стране. Давайте я приведу слова маркиза де Брольи, руководителя французской спецслужбы Secret du Roi короля Людовика Пятнадцатого: «Что до России, то мы причислили ее к рангу европейских держав только затем, чтобы исключить потом из этого ранга и отказать ей даже в праве помышлять о европейских делах… Пусть она впадет в летаргический сон, из которого ее будут пробуждать только внутренние смуты, задолго и тщательно подготовленные нами. Постоянно возбуждая эти смуты, мы помешаем правительству московитов помышлять о внешней политике».

– То есть Россия опять осталась одна? – подавленно спросил младший Игнатьев.

– Ещё меньше, чем одна, – грустно усмехнулся император. – Часть России таковой уже фактически не является. Внутри государства созрело, выросло, укрепилось и набрало существенный политический вес сообщество, враждебно настроенное по отношению к Отечеству и даже не говорящее по-русски. Во время последней переписи 1897 года больше половины дворян заявило, что русский не является для них родным… А сколько у нас англоманов, франкоманов – вообще не сосчитать… Еще Юрий Крижанич в семнадцатом веке отмечал нашу старую «смертоносную немощь» – ксеноманию, преклонение и даже заискивание перед иноплеменниками с одновременным посрамлением себя. Запад давно подметил эту болезнь и умело использует её…

– Ну что же, ваше императорское величество, теперь мне понятно, зачем вам нужна Пирамида, но она никак не сможет справиться с такими мощными организациями, о которых вы нам рассказали.

– От нее это и не требуется, – улыбнулся император, – достаточно будет информации о финансовых потоках, утекающих из России, а это больше миллиарда золотых рублей в год. Как и кем они выводятся? Куда попадают? Кто является конечным получателем и почтальоном? Вполне достаточно, чтобы начать контригру. А до этого – создавать у противника полное впечатление, что у него всё под контролем и всё идёт строго по его плану.

– Тогда с чего начнём?

– Со связи, которую мы будем поддерживать через газетные объявления, телеграфные депеши и курьеров. Подробные инструкции я приготовил. Сейчас вы их прочитаете – только не вслух – и запомните. Потом в моем присутствии уничтожите. Кто поедет во Францию? И Алексей, и Павел? Оба? Ну что ж, господа, будьте готовы к тому, что командировка окажется длительной.

Из книги А.А. Игнатьева «50 лет в строю»

…Он [старший Игнатьев] с болью в душе сознавал ничтожество Николая II и мечтал о «сильном» царе, который-де сможет укрепить пошатнувшийся монархический строй.

– Мы попали в тупик, – говаривал он мне, – и придется, пожалуй, пойти в Царское с военной силой и потребовать реформ.

Как мне помнится, реформы эти сводились к укреплению монархического принципа. Спасение он [старший Игнатьев] видел в возрождении старинных русских форм управления, с самодержавной властью царя и зависимыми только от царя начальниками областей. Для осуществления этих принципов он был готов даже на государственный переворот.

– Вот и думаю, – говорил он мне, – можно положиться из пехоты на вторую гвардейскую дивизию, как на менее привилегированную, а из кавалерии – на полки, которые мне лично доверяют: кавалергардов, гусар, кирасир, пожалуй, казаков.

Он показал мне однажды список кандидатов на министерские посты в будущем правительстве.