Книга Клятва рыцаря - Ханна Хауэлл

Почувствовав на своей груди его теплую ладонь, она поняла, что Кормак каким-то образом ухитрился раздеть ее, так что она даже не заметила. Ни один мужчина не касался ее груди, и она нашла эту ласку неожиданной и в то же время приятной.

Кормак потер большим пальцем ее сосок, и Элспет пронзило такое острое и сильное ощущение, что она невольно отпрянула, Взглянув ему в лицо, Элспет поняла, что нарушила пленительное очарование, которое они оба испытывали, и мысленно обругала себя.

Кормак оторвался от нее и, шатаясь, поднялся на ноги. Его продолжало одолевать нестерпимое желание, руки слегка тряслись. Он смотрел на Элспет со смешанным чувством удивления и тревоги, она же молча поправляла лиф.

— Боже! — простонал он. — Что ты делаешь со мной? — Я? — Элспет встала и начала скатывать одеяла. — Кажется, я спала, когда все это началось.

Ей не хотелось, чтобы он обвинял только ее в безумии, которое охватило их обоих. Тем более ей не хотелось извиняться. Он, несомненно, желал ее, и не стоило этого отрицать или оправдываться.

— Ну, не совсем спала. — Кормак провел рукой по волосам, пытаясь рассуждать здраво. — Ты девушка из хорошей семьи, и я в большом долгу перед тобой. С моей стороны было бы нечестно воспользоваться сложившейся ситуацией.

— Ты напрасно беспокоишься. Разве я протестовала?

— А следовало бы.

Элспет пожала плечами и начала разводить костер.

— Может быть, я девушка и из хорошей семьи, но уже не ребенок. Мне почти двадцать лет — возраст, когда давно пора выходить замуж. Думаю, я достаточно взрослая, чтобы самой позаботиться о своем целомудрии.

— Похоже, ты не очень-то о нем заботишься.

— Довольно бестактно с твоей стороны делать такие замечания.

— Я не понимаю тебя. — Кормак нахмурился и потер ладонью подбородок. — Что означает такая неопределенная фраза: «может быть, я девушка»?

«Как это похоже на мужчин — фиксировать внимание на таких вещах», — раздраженно подумала Элспет.

— Это всего лишь необдуманно сказанные слова. А почему это тебя так интересует?

Кормак и сам не знал, однако быстро ответил:

— Потому что я не свободен и не хочу тратить время на бессмысленное заигрывание.

— Тратить время? — пробормотала Элспет, подумав, с каким удовольствием она швырнула бы сейчас ему в голову котелок, который держала в руке. — Как понять, что ты не свободен? Ты ведь говорил, что не обручен и не женат, — значит, свободен.

— Да, я действительно не обручен и не женат, но поклялся в верности женщине, которая дала такую же клятву мне. Это произошло, когда мы были еще совсем юными, но наши взаимные обязательства до сих пор имеют силу.

— Как трогательно и как благородно!

Элспет решила, что сейчас надо поскорее отойти подальше, пока ей окончательно не изменила выдержка. Она протянула Кормаку котелок, довольная тем, что смогла сдержаться и не треснуть его по голове, после чего быстро скрылась за окружающими деревьями. Ей требовалось время, чтобы успокоиться. Элспет все еще ощущала его поцелуи, его прикосновения, и надо было дать утихнуть чувствам, которые Кормак пробудил в ней. Она должна была подавить в себе последние признаки страсти, обуявшей их обоих, и обрести способность выслушивать его оправдания.

Умывшись холодной водой из ручья, протекающего среди деревьев, Элспет почувствовала себя гораздо лучше и смогла трезво оценить положение. Ее немного расстроило то, что завоевать Кормака, очевидно, будет нелегко. Он довольно крепкий орешек со своей клятвой верности, данной этой дряни Изабель, и благородством, не позволяющим пренебречь своим словом. Что ж, в таком случае она тоже клянется сделать все возможное, чтобы заставить Кормака отречься от своей клятвы.

Кормак вздрогнул, когда холодная вода, которой он умывался, попала за ворот рубашки. Он немного успокоился. Все же еще слегка ошеломленный, Кормак подошел к костру, чтобы приготовить на завтрак кашу. Эти хлопоты тем не менее не мешали ему размышлять.

Кормак никак не мог понять, что же происходит. Хотя все эти годы он не был полностью верен Изабель и позволял себе время от времени развлекаться с другими женщинами, особенно после того, как его возлюбленная в очередной раз выходила замуж, он никогда не терял контроля над собой и не испытывал чувства вины. Все это было несерьезно и не заставляло его сомневаться в своей преданности Изабель. Когда же Элспет вся напряглась от одного только его прикосновения, в голове его вдруг зародились предательские мысли по отношению к своей возлюбленной. Правда, надо признать, что ни одна из женщин, с которыми ему приходилось иметь дело раньше, не являлась невинной дочерью столь высокопоставленного человека.

Кормак решил, что это настоящее безумие, если от одного только голоса Элспет он испытывает невероятное возбуждение. Он до сих пор чувствовал сладость ее губ и не мог не думать о том, каким приятным должно быть все ее тело, а также полная грудь с твердым, напряженным соском. Он мог бы легко до конца овладеть ею, и эта мысль чрезвычайно волновала его.

Все-таки виной всему, должно быть, было слишком длительное воздержание. Кормак не хотел даже думать о какой-то другой причине. Решить эту проблему можно очень просто. Скоро они должны остановиться в деревне, чтобы пополнить съестные припасы, и там он найдет покладистую служанку из таверны, с которой удовлетворит свои физические потребности. После этого он и Элспет продолжат путешествие, но впредь будут вести себя более разумно.

Однако в его плане была некоторая неясность: как улизнуть от Элспет, чтобы она не догадалась, чем он собирается заниматься?

Кормак увидел, что Элспет возвращается из леса, и при одном взгляде на ее стройную, гибкую фигуру у него снова заныло в паху. Он решил, что не обязан отчитываться перед ней в своих поступках. Он должен только вернуть Элспет в целости и сохранности ее семье. Однако нехорошо, если она узнает, чем он занимался в деревне.

— Ты мог бы по крайней мере притвориться, что тебе было приятно, — сказала Элспет, садясь у костра и беря хлеб с сыром в ожидании каши.

— Я не имею привычки начинать утро с попытки насиловать невинных девиц, особенно тех, кому обязан жизнью, — медленно произнес Кормак. — Прошу простить, если своим поведением причинил беспокойство.

— Кормак, у меня семь братьев и более чем достаточно кузенов, среди которых я выросла и которые научили меня кое-чему. Неужели ты думаешь, что смог бы безнаказанно изнасиловать меня, не поплатившись собственной кровью?

— Я гораздо сильнее тебя.

— Как и большинство мужчин. Вот почему я изучила все ваши слабые места. Я не способна одолеть мужчину, однако знаю, как освободиться почти от любого захвата, пользуясь болевыми приемами. Если бы мужчин, напавших на меня и Сорчу, не было так много, я могла бы освободиться. Жаль, что никто не научил мою сестру защищаться. Она никогда не просила об этом и всегда отличалась более скромным поведением, чем я.