Книга Дочь двух миров. Возвращение - Вера Чиркова

– Свободные люди. – Теперь он пристально рассматривал магов. – А они в самом деле умеют делать что-то сверхъестественное?

– Я теперь тоже умею. Чего бы ты хотел? Только небольшое, здесь с энергией проблемы.

– Небольшое? – на миг задумался гость. – Как-то сразу на ум не приходит.

– Сделай ему амульет, – внезапно с непередаваемым акцентом подсказал Леттенс.

– Правильно! – Совет мне понравился, но хотелось сделать подарок полезным Зверобою. – Можно вложить в него защиту или предупреждение об опасности. Или тебе хочется другой эффект? Выбирай. Несколько функций, к сожалению, он не потянет, будет разряжаться.

– Разумеется, предупреждение, и если можно, то с какой стороны.

– Тогда маленькое зеркальце или камень – еще рассуждал Леттенс, но я и сама уже понимала, какая вещица будет уместной и удобной для мужчины с такой профессией.

Картинно показала гостю руки и, положив их на стол, сомкнула в замок.

– Погоди, открой, – скомандовал Зверобой.

Когда я раскрыла ладони, ощупал их со всех сторон выверенным движением сыщика и наконец опустил на стол. И не убирал своих рук до тех пор, пока я, снова сложив ладошки «конвертиком» и прикрыв глаза, представляла себе стальную цепочку с одним-единственным удлиненным шестигранным кристаллом горного хрусталя, надетым на нее, как бусина. В этом кристалле будет жить бдительный и чуткий магический страж, на расстоянии ощущающий направленную на хозяина вражду.

– Держи, – разомкнув руки, подала ему браслет. – Поглядывай на камень. В той стороне, где тебе желают зла, камень будет мутнеть. Но радиус невелик, примерно сотня метров, иначе здесь не потянет.

– Спасибо, – выдохнул Зверобой и немедленно надел цепочку на руку.

– Варя, – появившаяся в дверях Настя была настроена намного решительней, чем полчаса назад, – нам нужно серьезно поговорить. Наталья обманом сорвала меня с заключения важной сделки, потом нас куда-то везли сначала в одной машине, затем в другой, красили, переодевали, и какая-то странная девушка по колдобинам привезла в деревню без названия. Так вот, все это мне не нравится. Ваша подозрительная игра в шпионов выглядит очень дико. Если бы не Натка и не ты, я бы вообще считала, что нас украли… но теперь хочу знать… почему вы затеяли эти неуместные прятки, когда речь идет о жизни человека и дорога каждая минута?

Я еще огорошенно молчала, не зная, как поделикатнее донести до упрямой женщины очевидную для меня и по крайней мере для Зверобоя истину, а он уже повернул к спутницам голову и тихо приказал:

– Быстро все за стол. Разговоры потом.

В его голосе не было ни капли грубости или угрозы, зато прозвучала невероятной силы уверенность в своем праве командовать. Настолько мощная, что даже у меня скользнул по спине холодок.

А гости, мгновенно снова превратившиеся в покорных мышек, молча расселись по стульям и потянулись к вилкам.

– Нужно его проверить, – через пару минут задумчиво пробормотал Данерс. – Наверняка уровень дара выше обычного для этого мира.

– В этом мире обычный уровень – ноль, – вздохнув, ответила на его языке.

– Просто его некому пробудить, – не согласился инквизитор. – Но у тех, кто жил в этом доме, думаю, способности были.

– Ничего о них не знаю. Но продавать дом они очень не хотели. Дед не один год уговаривал.

– Что он говорит? – прямо глянул на меня Зверобой.

– Считает, что у тебя могут быть особые способности, – ответила я правду, искоса приглядывая за гостями.

То ли приказ их так припугнул, то ли прогулка нагнала аппетит, но ели они вовсе не через силу.

– Мне самому иногда так кажется, – задумчиво признался сыщик. – Но стопроцентной уверенности все же нет.

– Нужно попробовать разбудить, – заявил вдруг Леттенс, подвинулся ближе к столу и взял кусок хлеба.

– Может, тебе рагу положить или колбасы принести? – спохватилась я.

– Я сам принесу, – поднялся Данерс, и только тут до меня дошло, что я разговариваю с ними не по-русски.

Надо же, как быстро привыкла… или это их метод изучения дает такой эффект?

– Спасибо, было вкусно. Теперь объясняйте, – вскоре отодвинула тарелку Наташкина сестра, и Зверобой тотчас положил вилку.

– Сначала слушать будем мы. Рассказывай все по порядку.

– Что «все»? – Она еще ерепенилась, но сыщик смотрел так строго и неуступчиво, что Насте пришлось сдаться. – Тарасик ездил в лагерь отдыха и ударился там головой. И когда вернулся, все жаловался, что шишка болит. Ну, я делала компрессы, мазала мазью, но оно не прошло.

Она вдруг всхлипнула, выхватила платочек и отвернулась. Мы сидели молча и ждали, понимая, что через это придется пройти, иначе Настя не получит ответа на свои вопросы.

– А потом головные боли стали сильнее, и я отвела его в больницу. А там направили на обследование, потом к другому врачу, снова анализы… и вдруг говорят… – Она горько зарыдала.

– Сказали, нужно делать химию, операцию поздно, – вдруг сказал Тарас и исподлобья обвел нас серьезным, недетским взглядом, от которого у меня перехватило спазмом горло. – А потом мы пошли ставить печать, те лекарства дают бесплатно, и медсестра, которая сидит в приемной главврача, сказала, что знает, где мне точно помогут. Только нужно много денег. Мама сказала – достанем, и она дала визитку и номер телефона.

– Где визитка? – насторожился Зверобой.

– Они забрали… у них всего две, а есть еще пациенты, – всхлипнула Настя.

– Там было написано «Онкологическая лаборатория «Соларс» в Альпах», – продолжил рассказ мальчишка. – Нам сказали, что русских сейчас туда не пускают, поэтому придется ехать в Белоруссию, а оттуда лететь по чужому паспорту. Там есть какая-то благотворительная миссия, им можно оставить свои документы.

– Скажи, Тарас, – с сожалением глянул на парнишку Зверобой, – ты сам-то в это веришь?

– Конечно нет. Но с мамой разговаривать бесполезно. Она сразу начинает плакать и говорить, что это единственный шанс.

– Тогда слушай меня. Я пока не знаю, что сможет Варя, хотя очень на нее надеюсь. Зато про черных риелторов, о которых, вы, похоже, никогда не слышали, могу сказать очень много. Это самая обычная практика: покупать в загсе или в больницах сведения о попавших в беду и обещать им помощь. Вы знаете, сколько у них на счету жертв? Многие тысячи. Старики, вывезенные из дорогих квартир в заброшенные деревушки или просто в лес. Сироты, оставленные без жилья и попавшие в лучшем случае в детдома, а в худшем – за границу. Девушки, в поисках женихов и работы угодившие в рабство… Все они кому-то поверили. Доверие – вообще наша национальная беда. Нужно быть наивной овцой, чтобы считать, будто обычная медсестра может знать чудодейственную клинику, о которой не известно никому в мире, и тем более главному врачу.