Книга Дворец-музей Топкапы Стамбул - М. Ракитина

Библиотека «европейски ориентированного» султана — здание с двумя портиками, выходящими на два крыльца с обеих сторон фасада. Оно выстроено из серого камня, большие окна расположены в два яруса. От классической турецкой архитектуры остался только купол, увенчанный изящным шпилем с полумесяцем.

Интерьер библиотеки

Интерьер библиотеки состоит из одного большого просторного помещения, которое колоннами разделено на три части. Центральная увенчана куполом, две боковые имеют причудливо изогнутые своды. Мраморные арки и низкие резные стенки отделяют от основного помещения два небольших алькова. Стены второго яруса декорированы дорогостоящими изникскими изразцами. В интерьере — изразцы нескольких серий, совпадающие по тону, но различные по рисунку. Одними изразцами выложен фон, вторыми — наличники и карниз между окнами.

Окна первого яруса закрыты великолепными ставнями, инкрустированными перламутром. В окна второго вставлены разноцветные витражи. При открытых ставнях комнату заливали потоки света, а солнечные лучи оставляли на полу разноцветные отблески, при закрытых в зале воцарялся приятный полумрак.

Вдоль стен проходит излюбленная в Турции низкая софа с удобными подушками. Между окнами находятся книжные шкафы, они выполнены из красного дерева и изнутри отделаны в синий цвет, чтобы не нарушать общей цветовой гаммы помещения. Письменного стола в библиотеке нет — в те времена на Востоке, и в Турции в том числе, предпочитали работать сидя на софе или ковре. Книгу или свиток при этом держали на подставке, а писали на коленях. Однако есть основания предполагать, что султан использовал библиотеку не только как место чтения и письма, но и для конфиденциальных бесед с приближенными.

Фонтан у библиотеки

Под портиком библиотеки, обращенным в сторону двора, находится изящный фонтан. В отличие от фонтана-павильона на площади перед входом этот оформлен в виде источника. Резная плита разделена на три неглубокие ниши, в каждой из которых устроены кран и небольшая каменная раковина. Однако пышное оформление фонтана противоречит сравнительно скромным струям, текшим из кранов. Здесь следует учитывать символическое значение воды в исламе. В Коране неоднократно упоминаются райские источники и ручьи, которые орошают вечнозеленые сады. Около них в тени деревьев будут наслаждаться прохладой праведники. Так что фонтаны имели четкую ассоциацию с небесным блаженством и должны были превратить султанский дворец в райский уголок. Неслучайно плита этого фонтана обильно украшена исламской символикой, а ниши для воды напоминают михраб — нишу в мечети, которая указывает молящимся направление на Каабу.

Однако фонтан у библиотеки имел еще одно практическое значение. Когда в ее зале султан беседовал с кем-то из приближенных, неумолчный шелест струи мешал излишне любопытным ушам что-либо подслушать, и все государственные и личные секреты повелителя оставались тайной.

Константин Капыдаглы, придворный художник Церемония восшествия на престол султана Селима III. Около 1789

Недалеко от библиотеки расположена галерея портретов султанов.

Издавна художниками при султанском дворе являлись его христианские подданные, на которых не распространялись запреты ислама на изображение живых существ. Одному из них принадлежит картина, иллюстрирующая церемонию джюлус султана Селима III (1789–1807).

Селим III, сын Мустафы III, унаследовал трон после смерти своего дяди Абдул-Гамида I в возрасте 27 лет. Обычно джюлус совершался еще до погребения предшественника. Сначала бывший шахзаде отправлялся на поклонение плащу пророка Мухаммеда, потом его поздравляли великий визирь и глава духовенства — шейх-уль-ислам. Затем он шел во второй двор, чтобы сесть на золотой трон и принять поздравления всех сановников и придворных.

Пышная церемония происходила перед Воротами Блаженства, которые ведут в третий двор. Султан восседает на троне, стоящем под портиком ворот. По правую руку от него находились великий визирь, шейх-уль-ислам, верховный судья — кади, командующий османским флотом — каптан-паша, а также глава черных евнухов — кызлар-агасы. По левую руку стоят шахзаде и оруженосцы. Под портиком расположился также особый отряд придворной стражи — зюлюфлю балтаджи и сановники внутренних покоев дворца. Во дворе готовятся приветствовать султана сановники разных рангов, придворные, улемы и янычары.

После завершения джюлуса новый повелитель вставал с трона, благодарил всех присутствующих, совершал намаз об упокоении покойного предшественника и удалялся во внутренний двор. Всем присутствующим на церемонии позднее выдавались подарки — джюлус бахшиши.

Константин Капыдаглы, придворный художник Портрет султана Селима III. 1803

Тот же придворный художник спустя 14 лет изобразил зрелого 40-летнего Селима, сидящего на софе в своих покоях. В его темной бороде еще нет седины, но глаза устало полуприкрыты, а лицо не выражает никаких эмоций. Он одет в традиционную одежду, на голове тюрбан с белым эгретом, за пояс заткнут кинжал. В правой руке, украшенной перстнем, повелитель правоверных держит длинную нить жемчужных четок. В них обычно насчитывалось 99 зерен, и они символизировали «99 прекрасных имен Аллаха».

Однако на этом следование традициям кончается — поверх красного халата на султане надета еще одна одежда, напоминающая европейскую мантию, отделанную мехом горностая. За его спиной шкаф с несколькими предметами, среди которых выделяются часы европейской работы — явное свидетельство культурных пристрастий правителя.

Неизвестный художник Портрет султана Баязида I Западная Европа, XVI век

Согласно исламской традиции считается, что живые существа, изображенные смертным человеком, после его смерти оживут и придут к нему с требованием, чтобы он наделил их еще и бессмертной душой. Естественно, художник не может этого сделать, потому что такое сотворить может только Аллах, и душа его будет погублена несовершенными творениями. Поэтому мусульмане не рисковали заниматься живописью (исключением была книжная миниатюра, на которую запрет не распространялся). Но поскольку грех падает на художника, то никто не мешал пригласить ко двору европейских живописцев, первым это сделал еще султан Мехмед Фатих, над портретом которого работал Джентилле Беллини. Выполненный с натуры портрет завоевателя Константинополя хранится сегодня в Национальной галерее в Лондоне, а его копия — в Топкапы.