Книга Император под запретом - Сигизмунд Либрович

Днем цесаревна часто ездила в гвардейские казармы, в особенности Преображенского полка, давала нередко солдатам деньги, крестила их детей, делала подарки и вообще видимо старалась приобрести себе их расположение, привязанность и любовь. Во дворец Елизаветы был открыт доступ не только офицерам гвардии, но и рядовым. И как офицеры, так и солдаты гвардии очень любили цесаревну и мечтали о том, что она станет императрицей. Однажды гвардейцы толпой окружили цесаревну в прилегающем к ее дворцу Летнем саду со словами: «Матушка, мы все готовы и только ждем твоих приказаний, что наконец велишь нам». Цесаревна испуганно ответила им усиленной просьбой молчать и не губить ни себя ни ее.

С правительницей Анной Леопольдовной цесаревна жила дружно, старалась показывать свою преданность малютке-императору и привязанность к нему. Правительница была убеждена в искренних чувствах цесаревны и, между прочим, с гордостью показывала ленточки, которые цесаревна собственноручно пришила к одежде маленького венценосца.

В числе лиц, приближенных к цесаревне и постоянно у нее бывавших, был Герман Лесток, родом француз, хотя родился он в Ганновере, в Германии, где отец его, переселившийся из Франции, был сначала цирюльником, потом хирургом.

Граф Герман Лесток.

Лесток приехал в Россию еще при Петре Великом, попал в медики к императрице Екатерине I, но в 1718 году был сослан Петром в Казань за распускание обидных слухов про царя.

С воцарением Екатерины I Лесток был возвращен в столицу и назначен медиком к шестнадцатилетней тогда цесаревне Елизавете. Цесаревна очень любила веселого, жизнерадостного француза-доктора, а он в свою очередь искренно предан был цесаревне. Ненавидя немцев, стоявших у власти, Лесток старался внушить Елизавете мысль, что если она пожелает объявить себя императрицей и устранить от престола Иоанна Антоновича и всю Брауншвейгскую фамилию, то встретит в этом со стороны Франции и Швеции поддержку. Он предлагал свое посредничество и вошел с этой целью в переговоры с французским посланником в Петербурге. В то же время Лесток нарочно сблизился с офицерами гвардейских полков, поддерживал в них любовь к дочери великого Петра, намекал в разговорах с ними на те выгоды, которые приобретет гвардия, если Елизавета станет императрицей, и осторожно подготовлял государственный переворот в пользу Елизаветы.

Остерман узнал о планах Лестока от доносчиков, которыми он окружил двор цесаревны Елизаветы. Он предостерегал правительницу, предлагал принять разные меры, но последняя не обращала внимания на предостережения, считала их выдумкой и ко всем советам и увещаниям Остермана оставалась глухой.

Однако Остерман не переставал увещевать правительницу, настаивая на важности своих подозрений, и предлагал Анне Леопольдовна выдать замуж Елизавету за старшего брата принца Антона, чтобы этим способом удалить ее из Петербурга. Осуществить этот проект не удалось: цесаревна наотрез отказалась, повторяя то, что говорила и раньше, при Анне Иоанновне: что никогда замуж не выйдет.

Кроме Остермана, и другие предостерегали правительницу о грозившей Иоанну Антоновичу опасности со стороны Елизаветы Петровны и ее приверженцев, а граф Левенвольде старался убедить Анну Леопольдовну заточить цесаревну в монастырь.

Анна Леопольдовна и слышать не хотела. Она не доверяла доносам на Елизавету.

В то же время она опасалась, что привлечение цесаревны к ответственности может дать повод к волнениям в гвардии, которая, вероятно, пожелала бы заступиться за цесаревну.

Недалеко от дворца цесаревны Елизаветы, в большом барском доме жил французский посланник в России маркиз де-ла-Шетарди. Он приехал в Россию еще при императрице Анне Иоанновне. Французским правительством ему было дано поручение повлиять на императрицу и ее правительство, чтобы они поддержали Францию в распре, возникшей между Австрией, где недавно вступила на престол императрица Мария Терезия, и Францией, где царствовал король Людовик XV. Но Шетарди встретил в Петербурге в лице Бирона и его приверженцев противников. Вообще почти все немцы, властвовавшие при русском дворе, были на стороне Австрии. Со смертью Анны Иоанновны они, как и державшие их сторону русские сановники, оставшись у власти, продолжали поддерживать австрийские интересы и готовы были помочь Австрии в случае войны с Францией.

Людовик XV, король французский.

Бывая в домах многих сановников и вельмож и перезнакомившись с офицерами гвардии, Шетарди убедился, что Анна Леопольдовна, ее муж и вообще вся Брауншвейгская фамилия далеко не пользуются общими симпатиями. До него стали доходить слухи, что многие недовольны правительницей и ее советниками и что большими симпатиями пользуется цесаревна Елизавета, которую многие предпочли бы видеть на троне вместо малолетнего Брауншвейгского принца.

В это время к Шетарди обратился врач цесаревны Лесток. Он стал рассказывать посланнику, что Елизавета очень любит Францию, что предана ей, и в заключение намекнул, что родина посланника приобрела бы в цесаревне несомненно верную союзницу, если цесаревна станет русской императрицей. Но для этого необходима поддержка со стороны французского правительства.

После этого разговора Шетарди решил объясниться с самой цесаревной, которая тоже уверила его в своих добрых чувствах к Франции.

Шетарди счел своим долгом сообщить об этом французскому правительству. Но оттуда посланнику ответили, что «пока император Иоанн Антонович жив, не может быть и речи о претензиях Елизаветы Петровны на российский престол».

Однако этот ответ не смутил Шетарди. Сам он был другого мнения. Он успел узнать, частью через Лестока, частью через других лиц, что в гвардии только и ждут того момента, когда цесаревна позовет войско, чтобы добыть себе престол. Знал он также, что Швеция тоже охотно встретила бы воцарение Елизаветы Петровны в надежде вернуть завоеванные Петром Великим области и что в этих видах шведское правительство не прочь поддержать цесаревну. Между Шетарди и шведским посланником в Петербурге, Нолькеном, начались по этому поводу переговоры, которые велись в строгой тайне.

Отнюдь не питая вражды к малютке-императору, не имевшему, конечно, понятия о том, что творится вокруг него, Шетарди, Нолькен и Лесток решили во что бы то ни стало лишить престола Иоанна Антоновича: первые — усматривая в этом пользу для своей родины, последний — желая возвысить цесаревну.

Между Шетарди и Нолькеном решено было, что шведы начнут войну против России, объявив в особом манифесте русскому народу, что вступают в русские пределы только ради избавления «достославной русской нации от тяжкого чужеземного притеснения и сохранения со шведами доброго соседства».

Но так как шведское правительство имело в виду исключительно выгоды Швеции, то оно, прежде чем двинуть свои войска, желало обеспечить себя обещанием со стороны Елизаветы Петровны, что, в случае успеха оказанной ей поддержки, Швеции будут возвращены некоторые области, завоеванные Петром Великим, и что шведам дано будет соответственное вознаграждение за военные расходы. Елизавета Петровна такого обещания дать не решалась. Все же шведскому посланнику удалось заручиться письменным обещанием двух близких к цесаревне лиц — Воронцова и Лестока, опасавшихся, что иначе Швеция откажется оказать свою поддержку Елизавете.