Книга Аргентина. Лонжа - Андрей Валентинов

Король не удивился, об этом приходилось толковать достаточно часто.

– Сам знаешь, хуже. Вместо него придет Геринг или еще кто-то из верхушки, на Бесноватого свалят все грехи режима, освободят политзаключенных, оставят в покое евреев и интеллигентов…

– Угу. И мы получаем самый настоящий Тысячелетний Рейх. Ладно, второй вариант… Гитлера все-таки удается спровоцировать на большую войну. Франция, Британия, СССР, Штаты… Что останется от Германии? То, что и обещают фантасты в своих книжонках, только без всякой фиолетовой планеты Аргентины и Капитана Астероида. Ничего не делать вообще, оставить все ходы за Гитлером? Тогда он спокойно подготовится к большой войне – и победит. Берем кисточку и раскрашиваем карту Европы в коричневый цвет.

– Первое, – Король загнул палец. – Свержение власти НСДАП. Второе – создание консервативного правительства, лучше всего из военных и финансистов. Третье! Восстановление независимости Швейцарии, переговоры о статусе Богемии, в Австрии – плебисцит под контролем Лиги Наций. В Германии – амнистия всем, не запятнавшим руки кровью…

Шут лениво зевнул.

– Это уже не фантастика, куманёк, просто сказки. Могу предложить куда более реалистический вариант – десант с уже помянутой Аргентины. Десять тысяч суперменов с марсианскими ранцами атакуют с воздуха и разносят Рейх в мелкий щебень. Кстати, если верить прессе, неуловимый Ночной Орел пользуется именно таким аппаратом. Может быть, куманёк, подождем – лет этак пятьдесят?

– Ждать не будем! – возразил Король. – Все, что ты говоришь, верно лишь в одном случае – если играть ход за ходом, по их правилам. А если взять – и выдернуть доску из-под фигур?

– Да уж, коротко и афористично! – Шут всплеснул руками. – И это говорит политик!

Король мягко улыбнулся:

– Ну какой из меня политик, дружище? Я всего лишь волею Господней и повелением моего державного деда – законный наследник короны Виттельсбахов. Политика тут вообще ни при чем. Есть Бог, есть народ, и есть традиция.

– Иррационально рассуждаешь, твое королевское высочество.

– Совершенно верно.

2

Квартирка – маленький поезд о трех вагонах: спальный, салон и ресторан, даром что на кухне-ресторане и повернуться негде. Прихожая – локомотив, задает скорость и ритм. На работу, с работы, редкая радость – никуда не ходить. Гости, пусть и не слишком частые. Ровно в десять утра – звонок. Друзей Мод не ждала, у нее их просто нет. Значит – по делу.

Взгляд в зеркало-трюмо (флакончик все там же, за косметичкой), помада, последний, завершающий штрих. Результатом осталась не слишком довольна, но портрет уже не перепишешь. Быстрым шагом – в прихожую.

…За окнами – серые тяжелые тучи, стекла в мелких каплях, не окно, а чистый импрессионизм.

Взгляд в глазок, тяжелая стальная цепочка, замок – сердитый американец.

Клац!

– Здравствуйте, мадемуазель Шапталь. Мне назначено.

…Молодой, ее немногим старше, остроносый, худой, на щеках – малые ямочки, скромный серый костюм, шляпа в руке, закрытый зонтик у ноги.

Симпатичный. Нерешительный. Не из богатых. И легкий, еле заметный акцент. Австриец? Нет, скорее поляк или чех.

– Заходите, – улыбнулась Мод. – Насколько я знаю, вас зовут Ростислав.

Эксперт – понятие весьма широкое, как и само искусство. Приходилось заниматься не только картинами. К мадемуазель Шапталь обращались очень разные люди. Этого молодого человека попросил принять коллега, тоже эксперт, хоть и не по искусству.

– Заходите, заходите! Зонтик я поставлю в ванной, шляпу вешайте на крючок… И не смущайтесь, фамилия ваша мне не нужна, конфиденциальность гарантирую и – чем могу, помогу!

Привычные слова, привычная улыбка. Клиент! Только на этот раз слишком уж нерешительный. Или потому что иностранец – или дело не совсем обычное.

– Проходите, мсье Ростислав, садитесь. Мне кажется, вы не курите, но на всякий случай – пепельница на столе.

Работа эксперта учит наблюдательности. Не курит, смущается, фамилию прячет, видом никак не жулик. Что еще? Ухожен, накормлен, не женат. Акцент… А если вместе сложить? Мамин любимец, скорее всего, единственный сын, рос без отца.

Эмигрант…

* * *

– Да-да, о вашем гонораре меня предупредили, мадемуазель Шапталь. Чек могу выписать прямо сейчас. И… У меня всего два вопроса.

Мод покачала головой. Не просто смущается, а словно урок не выучил. Никак нашкодил, парень? Нет, не похоже.

– Не спешите, мсье Ростислав. И не волнуйтесь, вы живы, здоровы, и полиция за вами не гонится. Итак, первый вопрос?

Закусил губу, на миг прикрыл глаза.

Выдохнул.

– Мне дали список самых известных парижских ясновидящих, сейчас я вам покажу. Посоветуйте, к кому лучше обратиться.

Работа обязывает. Мод не дрогнула лицом.

– Ответ бесплатный: ни к кому. Поберегите время и деньги, мсье Ростислав. А заодно и нервы. Результаты будут, мягко говоря, не очень точными. Они все жулики! Не верите мне, обратитесь в полицию, там материала на «Тысячу и одну ночь». Кого вам рекомендовали? Персидского мага Жеводюса, Лурдскую Девственницу и мадам Клеман?

Его рука, узкая, тонкой кости, скользнула в карман пиджака.

– Ну… В общем-то, да. Особенно мадам Клеман, говорят, она способна делать невероятные вещи…

Список все же не достал, и Мод вновь с трудом удержалась от улыбки. Остальные фамилии наверняка еще более «невероятные».

– Мсье Ростислав! Ключевое слово во всем, вами сказанном, – «говорят». За эти слухи мадам Клеман очень хорошо платит. Сама же берет такие деньги, что может устраивать целые цирковые представления. Останетесь довольны! Но ведь вам требуется нечто иное, правда? А вообще-то у нее две судимости, причем первая – за карманные кражи.

Сказала, как есть – и пожалела парня. Прежде смущался, теперь же расстроился до невозможности. Виду постарался не подать, но голос дал слабину.

– Но… Но что мне делать, мадемуазель Шапталь? Дело у меня очень… очень странное. Наука не может помочь, я обращался к серьезным специалистам. Может, ясновидящим все же что-то дано…

– Не дано! – отрезала Мод. – Вы, Ростислав, пришли к эксперту, так что слушайте. С первым вопросом ясно, давайте второй. Вы пришли ко мне, а не к обычному детективу, потому что речь идет о картине или рисунке?

Задумался, смешно дернул носом. Решился.

– Скорее, об изображении. Можно сказать, светописи…

Плотный картонный конверт. Фотографии на твердом паспарту. Одна, вторая, третья…

– Мне передали это полгода назад, мадемуазель Шапталь. Человек, которому я верю, сообщил…

Мод подняла руку.

– Погодите! Сначала я посмотрю.