Книга Рерик - сокол русов - Виталий Гладкий

Из предосторожности Сокол не стал спускаться на землю, пока медведи не отправились восвояси. Одинец, тихо урча, долго смотрел на мальчика с каким-то странным выражением, но медведица раздраженно подтолкнула его лапой и они ушли.

Оказавшись внизу, Сокол в изнеможении растянулся на земле. Он избежал страшной, смертельной опасности, но почему-то радости не испытывал. Ему казалось, что все это произошло не с ним, что ему приснился кошмар. Однако спустя какое-то время он встряхнулся, достал нож и начал снимать шкуру с волкодлака. Все это Сокол проделывал машинально; именно так поступил бы на его месте любой охотник рода.

Глава 4. У черных скал

Приключение Сокола наделало много шума. Когда он с трудом притащил в поселение тяжеленную башку волкодлака вместе со шкурой, сбежались все – от мала до велика. Дружинники и бывалые ловники только головами качали в тихом изумлении, глядя на то, что осталось от лесного страшилища, и на Сокола, который стоял несколько в сторонке, дабы его не затоптали в толпе, с гордым видом независимо сплевывая сквозь зубы.

Потом появились волхвы, старейшины и сам глава рода – кнез[24] Доброгаст. Его избрали кнезем прошлой осенью, после смерти старого правителя, которого ранили отравленной стрелой лесные разбойники из племени Он-Гур – мадьяры. Доброгаст был молод – ему едва минуло тридцать пять лет, но уже пользовался вполне заслуженной славой рассудительного, мудрого мужа и бесстрашного воина.

Волхвы сразу же разожгли большой костер посреди поселения и начали камлать и творить молитвы богам, а кнез позвал Сокола в свой дом. Он был просторным, с высоким потолком и богатой утварью – Доброгаст мог позволить себе такую роскошь. Он не раз ходил в набеги и обычно возвращался невредимым и с богатой добычей. Удачлив был кнез, ничего не скажешь.

Открыв один из сундуков, богато украшенный резьбой (явно работы заморских мастеров), он покопался в нем и выудил из его глубины изумительной красоты серебряную гривну. Она была сплетена из тонкой проволоки, имела хитрую застежку, а на ее концах щерились две волчьи морды, которые держали в зубах колечко с подвешенной к нему птицей. Распростершая крылья птица немного смахивала на скопу, только была уж больно грозной с виду. Казалось, еще немного – и птица бросится камнем вниз, чтобы достать из воды добычу – какую-нибудь большую рыбину.

И волчьи морды, и «скопа» были сработаны неведомым мастером чрезвычайно искусно. Можно было различить даже перышки птицы.

– Не зря я горел желанием догнать хазарского бека[25], ох, не зря, – сказал Доброгаст, полируя немного потемневшее серебро куском мягкой холстины. – Его отряд мы разбили, а сам он попытался скрыться в лесу вместе с телохранителем. Меня отговаривали преследовать его – хазары народ хитрый, могли устроить засаду. Однако меня словно на аркане тащило в чащу. Догнал я хазарина и поначалу срубил его слугу. А затем пришел черед и беку. Но я только ранил его. Он просил оставить ему жизнь и предлагал гривну в качестве выкупа. Говорил, что это не только большая ценность, но и очень сильный амулет, который приносит воину удачу. Однако я лишь посмеялся над его словами. Тащить тяжелораненого бека через заросли к нашей стоянке не было никакого смысла… и я прекратил его мучения.

Доброгаст нахмурился и умолк, погрузившись в воспоминания. Но пауза была недолгой. Тряхнув головой, он мрачно улыбнулся и продолжил:

– А бек-то не соврал – похоже, гривна и впрямь заколдованная. Несколько раз я мог погибнуть в тяжелой сече, изнемогая от усталости, но стоило мне прикоснуться к ней, как откуда-то прибывали новые силы, и я продолжал сражаться. И все равно, со временем гривна начала меня тяготить. Видать, не приняла она нового владельца. Наверное, древнее колдовство, заключенное в ней, не может простить гибель ее первого хозяина – хазарского бека – от моей руки. Поэтому я и держу гривну в сундуке. Возьми ее, может, она будет к тебе более благосклонна. Пока еще ты совсем невинная душа, никаких грехов на тебе нет, тем более – пролитой крови хазар. Бери, бери, не смущайся! Ты достоин такой награды. Пусть и не от твоего оружия погиб волкодлак, но это случилось в твоем присутствии. Значит, тебе благоволит сам Велес. В народе уже говорят, что это он вступился за тебя, приняв облик Одинца.

Немного поколебавшись, Сокол взял гривну. И неожиданно ему показалось, что металл начал нагреваться! С испугу он едва не уронил ценную награду, но собрал всю свою волю в кулак и мужественно преодолел мимолетную слабость.

Внимательно наблюдавший за ним Доброгаст одобрительно кивнул; похоже, ему была известна эта странная особенность гривны – встречать очередного владельца возмущением. А серебро и впрямь уже не грело, а жгло ладонь, но Сокол стоически переносил боль.

– Пока носить гривну ты не должен, – сказал кнез. – Спрячь ее подальше. Наденешь, когда станешь воином. А если гривна и тебя не примет, продашь ее. Она стоит немало – целое состояние. Купишь себе самое наилучшее оружие и защитное снаряжение.

Доброгаст дал Соколу кусок холстины, в которую тот завернул гривну и покинул жилище кнеза. Он был неглупым мальчиком, да и старый Чтибор учил его, что доверять можно не всем, даже если человек с виду кажется простодушным добряком. Но Доброгаст был жестким вождем и уж никак не отличался большой щедростью, скорее, был прижимист. Поэтому Сокол шел домой и размышлял в тревоге: с чего это Доброгаст проявил такую расточительность?

То, что шейная гривна – да еще такая! – стоила баснословно дорого, Сокол не сомневался. Но ведь кнез мог ее просто продать! Ан нет, он отдал ее мальчишке, который всего лишь присутствовал при схватке Одинца и медведицы с волкодлаком.

Сокол честно поведал соплеменникам, как ему досталась шкура и голова оборотня, кнезу были известны все перипетии этого удивительного события, поэтому мальчик не считал себя великим героем. Ему просто сопутствовала удача. И милость богов. Что, в общем-то, немало. Но получить столь ценную награду за подвиг, который не совершал… это было очень странно.

Сокол так и заявил Чтибору, когда оказался в своем жилище.

– Покажь! – потребовал кобник, который был не в духе.

Он был недоволен тем, что волхвы не взяли его в свою компанию для свершения важного и почетного очистительного ритуала, который они свершали над головой и шкурой волкодлака, несмотря на то что именно его внук избавил жителей поселения от оборотня. Пусть и не собственными руками, но ведь Одинца-то воспитывали он и Сокол!

Мальчик развернул холстину, и великолепная шейная гривна засверкала, заискрилась под солнечными лучами, которые врывались в открытую дверь полуземлянки. Чтибор долго смотрел на нее, а затем сказал сурово: