Книга Мир пауков. Крепость - Колин Генри Уилсон

Через пять минут на берег сошла служительница, следом – бойцовые пауки.

А за ними начал спускаться Вайг. Найл кинулся к брату, но на бегу резко остановился, словно от хлесткого удара, даже дыхание зашлось. Это паук глянул, будто бичом ожег. Выплеснув злость, восьмилапый прошествовал мимо коленопреклоненных служительниц. Чувствовалось, что он пребывает в крайне дурном расположении духа.

Одина коснулась плеча Найла и назидательно подняла палец:

– Когда мимо проходят хозяева, рабы опускают глаза.

– Прошу прощения, забыл, – виновато улыбнулся он.

Когда спускались моряки, Найл с Вайгом оказались рядом по одну сторону сходен.

– Как ты? Что там у вас произошло? – спросил Найл шепотом.

– Мачту снесло в бурю… Чуть нас не перевернуло. Хорошо, вторая посудина была рядом…

На Вайга сердито покосилась служительница с поврежденной ладьи:

– Молчать!

– Больше не буду, – мигом отозвался Вайг. Братья стояли молча, наблюдая, как приближается третья ладья. Краем глаза Найл видел, как переговариваются между собой две служительницы. Очевидно, Одина рассказывала о том, что у них произошло во время шторма. Та, вторая, повернулась вдруг к Найлу и смерила его с головы до ног удивленным взглядом. Затем она приблизилась к братьям, несколько секунд пристально их разглядывала, и в конце концов сказала:

– Ладно, можете поговорить. – И удалилась.

– Что здесь происходит, ты мне можешь объяснить?

– Объясню позже, – ответил Найл так же шепотом.

Третья ладья причалила чуть дальше. На этот раз, когда сошла служительница, а следом полез бойцовый паук, братья отвели глаза. Следующей спустилась Сайрис.

Подождав, когда важный паук удалится метров на десять, они кинулись приветствовать маму. Женщина была бледной, измученной. Обнимая ее, Найл случайно уловил импульс одного из портовиков: «Худосочная какая-то. Я бы такую поцеловал, только если бы приказали».

Обида и негодование кольнули сердце сына. Для него мать была стройной и красивой. У этих паучьих прихвостней странное представление о красоте… Одина тронула Найла за руку.

– Пора.

Когда шли вдоль причала, одна из служительниц спросила нарочито визгливо:

– Эти-то чего к нам прицепились?

– Приказ хозяев, – отрезала Одина.

Территория за причалом была донельзя захламлена: сплошь дырявые лодки, сломанные подводы, мусорные отвалы. Стены, окаймляющие портовые сооружения, тоже совершенно запущены. Когда-то здесь, судя по всему, был большой богатый порт, превратившийся теперь в небольшую гавань.

Только дорога под ногами, похоже, содержалась в приличном состоянии. Она была сделана из какого-то твердого гладкого вещества, напоминающего бесконечно длинный пласт камня.

За стеной порта стоял ряд повозок, похожих на подводы (одну из них юноша уже видел), но меньших размеров. Поодаль, явно скучая, толклись с десяток мужчин. Стоило Одине щелкнуть пальцем, как от стайки отделились несколько человек и услужливо склонились перед ней. В одну из повозок залезли Одина и еще две служительницы. Мужчины тотчас взялись за оглобли, по двое с каждой стороны, и замерли в ожидании приказаний. Одина указала на другую повозку, жестом веля Найлу, Сайрис и Вайгу лезть туда.

Когда они устраивались, один из тянувших повозку вдруг выдохнул:

– Найл!

– Массиг! – Юноша мгновенно узнал того, кто встречал их на пути в подземный город Каззака.

Они хотели было коснуться друг друга предплечьями, но тут одна из служительниц сердито рявкнула:

– Этого еще не хватало!

Массиг, побледнев, отскочил в сторону и замер. Одина приказала трогаться. Ее «четверка» пошла бойкой рысцой, вторая повозка покатилась следом. Найл поглядывал сзади на Массига с жалостью и участием. Волосы парня, некогда чистые, опрятно уложенные, засалились, свалялись.

Местность вокруг была блеклой, невзрачной. По обе стороны дороги унылой вереницей тянулись остатки строений, по большей части высотой лишь в несколько локтей. Тянулась впереди дорога – прямехонькая! – уходящая к невысоким холмам. По сравнению с разоренным побережьем окраины выглядели отраднее – зелень полей, деревья; но и те какие-то безрадостные. Переплетение диких трав и древесной поросли, отдельная покосившаяся стена или развалившийся амбар – как будто здесь пронесся жестокий ураган, перекалечивший все на своем пути.

Пока дорога была ровной, мужчины бежали бодрой, уверенной рысцой. Но вот она постепенно начала подниматься к холмам, и их шаг замедлился. По движениям Массига можно было догадаться, что он притомился, и мысль об этом огорчала Найла, но и помочь он не мог. В конце концов, когда подъем стал настолько крутым, что бедолагам пришлось замедлить ход до шага, юноша наклонился вперед и похлопал по плечу того, который поближе:

– Может, мы лучше слезем и пойдем пешком? Он так изумился, что невольно встал, и остальные вместе с ним.

– Пешком? – Он в растерянности покачал головой. – Это зачем?

– Чтобы вам было легче. Тот мотнул головой:

– Да что ты! Нам тогда несдобровать!

– Ну почему?

– Потому что возить вас – наша прямая обязанность. Если мы не будем с ней справляться, хозяева строго с нас спросят.

Он повернулся спиной и снова взялся за оглобли. Массиг бросил Найлу теплый, признательный взгляд мол, посочувствовал, и на том спасибо.

Спустя полчаса повозка достигла вершины холма. Внизу, в чаше из окружающих холмов, лежал город пауков, явившийся Найлу в видении возле колодца. Город огромных башен (в действительности они оказались еще выше, чем в видении).

И даже с такого расстояния можно было различить гигантские паучьи сети, натянутые между ними. Здания – в основном серого цвета, встречались и почти черные. Многие напоминали, скорее, руины, но все равно были выше тех красных, изъязвленных ветром каменных столбов в пустыне, неподалеку от их пещеры. Найл отродясь не видел зрелища более захватывающего, чем этот город, возведенный, казалось, великанами.

А в центре этого грандиозного скопища зданий, стоя особняком посредине небольшого лоскута зеленого пространства, возвышалась Белая башня. Высотой она уступала многим из окружающих строений, но резко выделялась среди них чистой, ослепительной белизной. Под залитым солнцем небосводом она искрилась, словно сама излучала свет. В отличие от башен-прямоугольников она была круглой, с вершиной чуть уже основания. Точно изящный перст, указующий в небеса.

Найл оглянулся на мать и брата: судя по их лицам, они тоже испытывали и восторг, и изумление. Вот уже несколько дней они шли, зная, что в конце концов прибудут именно сюда. И вместе с тем город пауков казался чем-то бесконечно далеким, мифическим. Они и страха перед ним не испытывали, настолько иллюзорным он им представлялся.